подругой я Фрая оставила, – рассеянно ответила я, допивая залпом остатки вина в бокале. – Слушай, мама, пока мальчики мне тут кости перемывают, пошли на балкон, покурим.

Курить, конечно, я не собиралась – это так, условная шутливая фраза  для “нужно поговорить наедине”, и мама за это предложение с энтузиазмом ухватилась.

Балкон, обычно установленный ящиками с цветами –  бело-розовой петунией, алой бегонией, синим клематисом – был непривычно пуст и уныл. Голые решетки давно проржавели, краска облупилась, половину площадки занимали старые тазики, ящики, кастрюли... И удачный вид на новые детские качели и золотые березки во дворе не спасали картину удручающей бедности. Хотя причем тут бедность, когда деньги были – просто нежелание.

– Совсем на свои цветы забила? – грустно спросила я маму. Та только отмахнулась.

– Слишком много с ними мороки. Кому они вообще кроме меня надо?

– Мне нравились.

– Тебя полтора года тут не было.

– Я у тебя послушная девочка. Ты сказала – убирайся. Живи самостоятельно дальше. Вот я и...

– Я... просто слишком расстроилась из-за того, что оказалась права, – отвела взгляд мама. Спустя столько времени просить прощения она не собиралась. Ну и пусть, переживу, сама ведь такая же – и я и так видела, что она сожалеет.

Мы немного помолчали, мама явно хотела что-то спросить, но не решалась.

– Ну? – я в конце концов потеряла терпение, взяла ободряющее ее за теплую, шершавую руку.

– Ты такая... умиротворенная, – мама ласково улыбнулась. – Не помню, когда тебя такой последний раз видела. Это из-за... Уильяма этого, да? Ты любишь его?

Мама серьезно, тревожно так на меня посмотрела.

– Он любит меня.

В этом я была уверена.

Мама приподняла бровь, и я поспешила добавить:

– Ну и я его.

А потом вздохнула и сказала, что думала по-настоящему:

– Он хороший, правда, но... Честно говоря, я не уверена, что он не использовал на тебе какую-то магию, чары или артефакт, чтобы заставить расслабиться... показаться достойным доверия парнем...

Мама предсказуемо  поняла все по своему и внезапно покраснела, как девочка.

– Так ты знаешь...

– Эээ... о чем? – неубедительно прикинулась непонимающей я. Опять потянуло глупо улыбаться.

– Не придуривайся, Яна. Чтобы ты да шутила про магию! Будто бы я не знаю, как ты со всей этой мистике-фантастике относишься. Петя разболтал, да? Что я пишу дурацкую фэнтезятину...

– Я надеюсь, пишешь ты с удовольствием, а не с ненавистью к каждому слову, – укоризненно покачала я головой.

– Ну... в основном, да, – чуть растерянно согласилась мама,  – но...

– По-моему это здорово, что мы обе зарабатываем своим хобби,  – я улыбнулась – светло, счастливо. Обняла маму – всю свою любовь, все свое понимание, все свои извинения попыталась передать в этом объятье. Но растягивать момент не стала – а то совсем расклеюсь.

– У меня для тебя кое–что есть, кстати, – с энтузиазмом сказала я, доставая из прицепленной к поясу кожанной сумочки-кошелька футляр с сережками. – Ну, на самом деле у меня много чего есть, это просто мои любимые, простые, так, чтобы каждый день носить, но хорошенькие... мне кажется тебе очень подойдут.

Болтая всякую ерунду, я уже надевала маме на уши скромные, но стильные сережки в форме абстрактной завитушки. Артефакт, который поможет ей поправить здоровье. Мы с Кешей обсуждали способ, который вылечит мою маму раз и навсегда – но, увы, без магических обследований ее самой ничего не получится.

Зельями можно было убрать болезненные симптомы, замедлить, и даже остановить развитие болезни, но их нужно было постоянно принимать, чтобы работало. Этот вариант отпадал – не стала бы мамуля пить какую-то подозрительного цвета жидкость, еще поди ж и светящуюся. Так что на этой неделе я много свободного времени потратила на изучение целительства и, заручившись помощью Кеши с Эйнаром, создала эти сережки. К тому же мне просто хотелось сделать это самой.

– Ох, спасибо, Янка...

А еще для мамы красивые сережки всегда были лучшим подарком. После книги, разумеется. Я уже и не помню, когда дарила ей в последний раз подарки, а не просто отправляла деньги... Не помню, когда видела маму такой растроганно, и то, какое приятное чувство это вызывает.

У меня с собой были еще украшения и небольшие фигурки-сувениры, чтобы поставить на полки в гостиной – артефакты на удачу, на здоровье, защита от воров и прочих злодеев – ну мало ли что, лучше перестраховаться.

Еще у меня была красивая на вид, и страшная по сути расписная тарелочка – их у нас была целая коллекция, мама когда-то собирала. Но я понимала, что не хочу ее оставить. Что это будет против моих принципов. Ведь я сама так проклинала Раду и Академию за обман с завесой, которая заставляла забывать о доме. Точнее не заставляла забывать, а приглушала все чувства и эмоции... И эта невинная тарелочка должна была сделать тоже самое по отношению ко мне. Просто, чтобы мама и братья не думали обо мне, не волновались, не замечали никаких странностей в моем поведении и длительном отсутствии связи. Чтобы можно было Кеше и мне забить на телефонные разговоры, в которых все равно нет ни грамма правды.

Такая вот лицемерная штука. С одной стороны – только нервы сбережет, с другой – обман. Ведь в отличии от магов мои родные уж никак не смогут осознать и освободится от влияния даже слабенького артефакта. Стоило, наверное, забрать его обратно в академию. Или выкинуть по дороге.

... И все же я знала, что оставлю ее дома.

Пусть будет в семье спокойствие.

Глава 6. Абигейл (1)

Я стояла перед зеркалом и с ужасом взирала на последствия нашего с Янкой веселья. Вчера новый “имидж”, как это обозвала подруга, мне нравился… но теперь я не знала, куда деть глаза. О небо, где был мой разум, когда я это с собой сотворила?! Да меня же дома не то что родители не узнают, на меня все таращиться будут!

Итак… что было в наличие?

Кислотно-зеленые короткие волосы с канареечно-желтыми прядями. Это раз.

Ногти всех цветов радуги – это два.

Платье… нет, покрой традиционный кронусский! Длинная, тонкая юбка в пол, корсет – слабо зашнурованный, так как в одиночку это толком не сделаешь. Все это – в оборочках. Но цвет! Васильковый, коралловый, тот же ярко-ярко-зеленый.

Картина называлась “я сбежала из