Выдвинув один из ящиков туалетного столика, Кармен увидела свадебную фотографию в рамке. Она держала ее «лицом» вниз, под колготками и штанишками — было бы лицемерием выставить ее напоказ.

Взяв фотографию, Кармен принялась разглядывать ее. Почему она тогда ничего не заметила? Как могла принять за неуемную страсть — склонность к насилию, столь характерную для Гидеона?

Кармен вглядывалась в свое лицо. Восемь лет назад она казалась счастливой и беспечной девочкой. Ее детство прошло по-настоящему счастливым, и, пока она не вышла замуж, жизненный путь был гладким и предсказуемым. Когда же Гидеон начал проявлять жестокость по отношению к ней, ей показалось, что почва уходит из-под ног, что весь ее мир рушится. Но, ошеломленная произошедшими переменами, Кармен ничего не предпринимала, она безропотно терпела издевательства мужа, надеясь, что все как-нибудь уладится. Но, к сожалению, надежды ее не сбылись.

Кармен боялась открыться своим родителям, возненавидевшим Гидеона с первого взгляда. Она не обращала внимания на их предупреждения, когда выходила замуж. Теперь они сказали бы, что она сама виновата. Ее мать, женщина весьма старомодная, едва ли посочувствовала бы ей — она считала, что жена должна находиться в полной власти мужа. Мать полагала, что если муж дурно обращается с женой, то это неспроста — она, должно быть, чем-то заслужила подобное отношение и, следовательно, должна всерьез задуматься, сама что-то изменить в семейной жизни.

Отец тоже не понял бы Кармен. Он шел по жизни собственным путем и искренне удивлялся: «С какой стати люди устраивают суету вокруг всех этих отношений?» Отец даже не подозревал, что его «безаварийный» брак целиком и полностью держится на безропотном послушании жены.

Кармен успешно поддерживала веру родителей в ее счастливый брак — так что теперь она просто не могла сказать правду. Несмотря на расхождения во взглядах, Кармен любила их и хотела, чтобы они гордились ею. Ей казалось, что если она скажет правду, то очень подведет родителей. Тетя Бриджит могла бы отнестись к ней с большим сочувствием, но ее не было в Лондоне — она жила на островах Силли и еще ни разу не видела Гидеона. Бриджит совершенно не походила на родителей Кармен, и она относилась к племяннице как к подруге. Они переписывались, но Кармен не могла написать о своих неприятностях — пришлось бы слишком уж серьезно проанализировать свои чувства и ощущения, и это было бы очень болезненно.

Кармен уже давно хотела навестить тетю, но постоянно откладывала поездку, так как Гидеон наотрез отказывался ехать, — а теперь ей казалось, что уже слишком поздно…

Когда они только поженились, Гидеон был звездой, а она — его протеже. После успеха сериала «Мангус» самоуверенность Гидеона не знала границ. Оставив Би-би-си, он основал компанию по производству фильмов и даже служил примером для других — газеты и журналы представляли его талантливым индивидуалистом, который живет по своим собственным правилам. Но вскоре положение Гидеона стало меняться не в лучшую сторону: все его контракты срывались, и все проекты один за другим отменялись. Он начал исчезать из дома. Ходили разные слухи. Во всяком случае, знакомые его избегали.

Компания Гидеона была ликвидирована, а по закладной за дом теперь платила Кармен. Цепляясь за свою карьеру, поскольку только это в ее жизни имело смысл, она заморозила все свои чувства и сосредоточилась на образе, который она являла миру с экрана телевизора. Но напряжение давало о себе знать.

Кармен задвинула подальше рамку со свадебной фотографией — убрала с глаз. Потом, выдвинув другой ящик она вдруг наткнулась на клочок бумаги с двумя телефонами и именем.

Джулия Дженнингз… Кармен невольно улыбнулась, вспомнив эту странноватую женщину, довольно милую и немного эксцентричную. Она с удовольствием провела вечер в обществе Джулии. Конечно, понадобилось время, чтобы преодолеть некоторую неловкость, — вернее, они нашли общий язык после того, как отправились в паб и выпили там как следует. Причем Джулия общалась с ней как с равной — Кармен давно уже от этого отвыкла; обычно люди смущались и даже немного боялись ее, они не могли относиться к ней как к нормальному человеку, а Джулии удалось рассмешить ее, она заставила ее смеяться искренне, по-настоящему. Похоже, Джулия относилась к ней по-дружески. По крайней мере так Кармен показалось.

Она смяла бумажку с телефонами и, бросив ее в корзинку, тяжко вздохнула. Ей очень хотелось бы подружиться с Джулией, но она прекрасно понимала: Гидеон никогда этого не допустит — он не желал, чтобы у жены были подруги.

Внизу хлопнула дверь, и Кармен вздрогнула. Затем раздался звон стекла, а потом она услышала шаги Гидеона — он прошел по холлу и начал подниматься по лестнице. Кармен затаила дыхание… Но Гидеон направился к своему кабинету. Прошло еще несколько секунд — и раздалась оглушительная музыка из «Мангуса».

Кармен поморщилась. Когда же этот кретин перестанет жалеть себя, когда перестанет жить прошлым и вернется в настоящее? Посмотрев на свое отражение в зеркале, она пробормотала:

— Интересно, кто из нас глупее — он или я?

Решительно шагнув к корзинке, Кармен вытащила оттуда бумагу, разгладила ее и направилась к лестнице. «К черту все!» — подумала она, спускаясь к телефону. Действительно, почему бы ей не воспользоваться шансом?.. Ведь она может жить, как все нормальные люди.

Близился конец первой недели на новом месте, а Джулии уже тошно стало от лондонского офиса. Ровена оказалась совершенно невыносимой. Стоило проявить хоть какую-то самостоятельность, стоило проявить инициативу — получай выговор.

— Резюме — это только факты, — заявила Ровена, возвращая Джулии ее первое задание. — Будьте добры переделать и запомните: меня не интересует ваше мнение, придерживайтесь только фактов.

Джулия сказала, что Ник разрешал ей самой принимать решения, но на Ровену это не произвело впечатления.

— Если бы он уделял больше внимания надлежащим процедурам, у него не было в делах такого беспорядка, — заметила она с усмешкой. — Вы заполнили налоговую декларацию?

Чтобы избавиться от критических замечаний по поводу ее внешности, Джулия купила приличную юбку. Носить ее оказалось ужасно неудобно — она стягивала талию и оставляла красные отметины на коже. Кроме того, эта юбка поставила перед ней еще одну проблему: что надеть на ноги? Носки исключались — Джулия поняла это на следующий же день, став объектом насмешек. Пришлось подвергнуть себя новым мучениям — надеть колготки, которые приходилось постоянно подтягивать, потому что они то и дело спускались. К тому же ноги ее — очевидно, с непривычки — покрылись жуткими пузырями. Донимали и туфли, натиравшие пальцы. Глядя на свое отражение в зеркале, Джулия чувствовала себя глупой и смешной — прежде с ней никогда такого не случалось.

Место, где она сидела, оказалось самым незавидным во всем офисе — мимо постоянно проходили люди, и невозможно было сосредоточиться хотя бы на несколько минут.

Вскоре выяснилось и другое: Джулия сидела рядом с машинописным бюро, а самонадеянные молодые женщины, которые так запугали ее в первый день, были всего лишь младшим персоналом. Их звали Трейси, Барби, Джекки, Керри и Терри, и все они были на одно лицо, так что не различишь. Говорили они о своих дружках, о косметике, о тряпках и о том, что смотрели накануне по телевизору. Джулии приходилось слушать рассказы о жарких свиданиях и новых нарядах, а также бесконечные споры об интригах популярных сериалов. Иногда упоминалась и «Переделка», и тогда ей хотелось вмешаться и заявить, что она знакома с Кармен Берд и даже сидела с ней в пабе.