Он замечает мой удивленный взгляд на цветы.

— Да. Я случайно. Ричард сказал, что произошел всплеск света, который я не могу контролировать.

Кажется, я оживила не только ту поляну, но и весь лабиринт теперь благоухает. Интересно, а он большой? Долго нам плутать здесь вдвоем или мы скоро найдем выход? Удивительно, рядом с Ричардом я об этом не думала.

Едва не прикусываю сама себе язык. Спалилась. Наверное, мужчине неприятно слышать о том, что до этого я гуляла по лабиринту с кем-то другим. Но, вопреки моим ожиданиям, Торнтон реагирует спокойно.

— Это вы? Удивительная сила. Еще больше впечатляет, что магия совмещения сначала привела к вам архимага.

— Я вообще не понимаю, как это работает, — передергиваю плечами. — Лучше бы сразу пришли вы. Архимаг не внушает мне доверия, еще и мой свет рядом с ним сходит с ума..

— Его любит магия. Думаю, этой женщине и принадлежит его сердце. Не берите в голову, Вера. Ричард Шайн Дрим сотворил с нашим миром чудо. Он был слишком юн, когда бремя легло на его плечи, и многих вещей просто не успел понять.

— Знаете, Торн, я больше ничего не хочу слышать об архимаге. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Расскажите об источниках. Что это такое? Если у вас есть источники света, то зачем вам мы?

— Как скажете, Вера, — понимающая улыбка. Такая теплая, почти отеческая. — Источники? Они работают иначе. Нежный свет заряжает источники, а не наоборот. Когда его становится мало, умирают и источники. В этом замке он выжил только по одной причине — кто-то отдал ему весь свой свет.

— Весь свет?

— Да. Проще говоря, ведьма умерла от истощения сил, чтобы источник жил вечно. Таких источников мало, здесь сильнейший. Нежный свет нельзя забрать силой, его можно только отдать добровольно. Думаю, вы догадываетесь, Вера, что умирать добровольно желающих во все времена маловато.

— Догадываюсь. Интересно, что двигало теми женщинами.

— Любовь. Такие глупости женщины делают только из-за любви. Некоторые ведьмы создавали такие источники, когда замечали у себя первые признаки Ведьмовской чумы. Говорят, что в одном из бывших поселений зараженных, создали огромный источник, в который сотни ведьм добровольно вливали свой свет, зная, что обречены. И благодаря ему династий Шайн Дрим смогла открыть портал в другой мир. Но это все легенды, неподтвержденные слухи.

— Интересно. Я люблю легенды и мне очень интересно узнать этот мир получше. Пока я слишком многого не понимаю.

— Да? А ходят слухи, что вы хотите сбежать.

Замираю на месте. Интересно, откуда у мага такие сведения? Неужели до встречи со мной магия совмещения выкинула его еще к кому-то из девушек. К тому, у кого язык за зубами не держится.

— А вы бы не хотели? В том мире у меня была карьера, свобода. Я только начала по-настоящему жить, вдохнула полной грудью и потеряла все это, попав сюда. Я по вашему должна до потолка прыгать от перспективы брака с незнакомцем? Представьте себя на моем месте. Вы лишаетесь своей жизни, попадаете в незнакомый мир, где от вас требуют осеменить пару-тройку туземок.

— Кхм, сомнительное удовольствие.

— Вот и не надо смотреть на меня так снисходительно.

Кажется, я смущают Торна своей прямотой. Понимаю, что меня несет. Ничего, пусть знает, с кем связался. Может, тоже передумает брать меня в жены? Только тогда мой путь будет определен — в руки варваров, которые хватают девушек, как мясо, и утаскивают по своим пещерам. Снова передергивает. Ненавижу архимага и его идиотскую систему.

— Простите, — серые глаза понимающе улыбаются. — Вас никто не заставляет рожать детей незнакомцу. Вам дают время узнать друг друга получше. Да и потом, Вера. Вы же не думаете, что женихи тащат невест домой и сразу начинают плодить детей?

Торн сдерживает смех. Правильно делает, потому что именно так я и думаю. Заплатил, женился, сразу на брачное ложе и потом десять детей в ряд. А что там чувствует женщина никого не волнует.

— Вы демонизируете наш мир, — посмеивается маг. — Мы ценим нежный свет. Так что после свадьбы, если чувства не вспыхнули при знакомстве, идет еще долгий период притирки. Встречи, свидания, общение.

— А что бывает, если после всех этих притирок, — пытаюсь сдержать сарказм, но он так и льется, — у пары не возникает чувств?

— Вы будете удивлены, но магия совмещения не ошибается, Вера. Обычно люди, которых она сводит, влюбляются, когда узнают друг друга получше. На моей памяти, а живу я достаточно долго, разводов было всего три.

— Разводы?

Вот это уже интересно. Кажется, я не против погулять с Торнтоном подольше, если он продолжит мне выдавать пачками такую интересную информацию. Значит, у Нежного света есть хоть какие-то права. Я поражена.

— Да. Ваш кулон, — кивает на зеленый амулет, который выдала нам Нимирь, — останется с вами надолго. С его помощью Нежный свет может подать сигнал ковену магов. Если инспекция приедет и установит, что с девушкой плохо обращались, то её освобождают от мужа. А его ждет наказание, вплоть до смертной казни.

— Я не хочу знать, что нужно сделать с женщиной, чтобы заслужить смертную казнь, — морщусь. Знаем такое, видели. Придут, посмотрят, моргнут на все и уедут. В нашем мире все проверки делались именно так. С чего я должна верить в то, что маги лучше?

— А что нужно сделать с женщиной, чтобы она настолько не доверяла людям?

Ловит мою руку и прижимает к губам. Это ошибка. Торн, почему вы все испортили? Я ведь могла еще неделю надеяться, что вы мне подходите, а сейчас понимаю — нет. Прикосновение рук и губ к коже не вызывает ничего, в сердце как будто сломался моторчик и оно не хочет разгоняться, когда кто-то выжимает педаль газа. Чертов архимаг, ты все сломал! Превысил лимит моих сердцебиений.

— Предать её пару раз. Этого достаточно, — аккуратно освобождаю свою руку.

— Вы поэтому не надели мой подарок? — все так же мирно улыбается Торн. Теперь под его взглядом чувствую себя лабораторной зверушкой. Он изучает меня, и это бесит.

Сама не могу объяснить такую перемену настроения.

— Если честно, просто не успела, — достаю из кармана странно потеплевшую каплю черного оникса. — И носить две подвески, в моем мире это считается плохим вкусом.

— Вы правы, об этом я не подумал. Простите моё невежество.

Маг протягивает открытую ладонь и касается подвески. Я во все глаза смотрю на чудо. Черный оникс превращается из камня в податливую жидкость, солнечные блики на темной поверхности завораживают и, погрузившись в эту магию, не сразу понимаю, что задумал Торн.

Повинуясь движению его пальцев, мягкий оникс превращается в изящный тонкий браслет с серебряной застежкой в виде двух драконьих морд.

— Вы же любите драконов? — подмигивает мне Торн, явно наслаждаясь восхищенным взглядом.