— Только из любопытства, Лиза, и дальше одной встречи дело все равно не пойдет, понятно?

— Абсолютно ясно, Эми. Одна встреча, и потом мы никогда больше не вернемся к этому вопросу.

Уже через два дня у меня оказался собственный агент. Через десять недель — свой издатель и авторский гонорар в пять тысяч фунтов. А спустя два года я сижу на диване, держу в руке сандвич с беконом, а мое имя совсем скоро напечатают в «Дейли мейл».

В общем и целом перспектива не слишком устрашающая, ведь на роман о Донне вышло несколько рецензий, которые я пережила. Читая отзывы на свою книгу, я испытывала смешанные чувства, нечто среднее между головокружением и приятным возбуждением. Но завтра все будет совсем по-другому, ведь «Мейл» уже подготовила статью. Несколько дней назад директриса одной из престижных средних школ в Киренчестере вошла в раздевалку и обнаружила восемь обнаженных девочек. В этом нет ничего необычного — в конце концов, дело происходило в девичьей раздевалке. Только вот компанию им составляли восемь обнаженных мальчиков, и они, видимо, как раз собирались приняться за дело… Да, похоже, школьники были приглашены на свингер-вечеринку Джейка и решили немного попрактиковаться. В самом центре крута, состоящего из потных и голых подростков, лежала книга в бумажной обложке. В лавандовой обложке, с изображением странного вида девушки с небольшой грудью. И с названием, написанным розовым витиеватым шрифтом: «Кольца на ее пальцах». Автор, разумеется, Шоко Лад. Была открыта глава, в которой Донна собиралась на свою первую оргию.

— Невероятно, — пробормотал Энт, стирая жир от бекона с подбородка.

— Просто какой-то кошмар, Энт.

— Не глупи, в «Мейл» занимаются тем, что у них получается лучше всего. Они хотят увеличить продажу своих изданий.

— Как бы мне хотелось отнестись к происходящему с большим спокойствием.

— Не стоит нервничать, просто наслаждайся жизнью. Уверен, я вел бы себя именно так.

Его слова меня не слишком утешили, очевидно, это было весьма заметно, поскольку Энт потянулся через диван и крепко обнял меня.

— Не могу поверить, моя подруга стала писательницей, — прошептал он, щекоча дыханием мою шею. Потом он отодвинулся. — Не пойми превратно, я по-прежнему обожаю тебя, но все-таки следовало поделиться со мной рассказом о своих успехах.

— Понимаю, мне очень жаль.

— Со временем я бы свыкся с мыслью…

— Что я теперь писательница?

— Нет, что я стал героем книги. Надо же, превратился в гетеросексуальную модель для подражания. Никогда не думал, что дождусь этого дня, скорее бы рассказать ребятам.

— Нет, ты не должен так поступать! — выкрикнула я.

— Черт, забыл о самом большом секрете в мире. — После небольшого размышления Энт добавил: — Только не стоит так волноваться. Я бы на твоем месте попользовался всеми преимуществами славы. Не могу понять, что тебе мешает это сделать.

— Мама. Про нее ты забыл?

— Невозможно держать в тайне свою известность, ясно? Во всяком случае, слишком долго. После того как «Мейл» зажжет маленький факел, любой идиот из прессы захочет первым обнародовать твое имя.

— Но ты же уверял, что к воскресенью обо мне уже забудут, — пискнула я.

— Просто хотел успокоить тебя, чтобы предотвратить приступ паники. Придется расхлебывать последствия, и нам еще предстоит все обсудить но только не сейчас. Хочу дочитать книгу, а ты сделай-ка еще по чашечке кофе.

Когда я направлялась на кухню, он поинтересовался:

— Кстати, почему она называется «Кольца на ее пальцах»? Немного, похоже, на «Миллз энд Бун» да?

— Еще одна из гениальных идей Лизы. Ты все поймешь, когда прочитаешь двадцать вторую главу.

— Ну-ка объясни.

— Там, где Донна… — я почувствовала, что краснею, — где она продевает свой… Господи, не могу произнести это вслух.

— Невероятно, — сквозь смех вымолвил Энт, — ты смущаешься, пересказывая непристойный сюжет собственной книги.

— Ладно, хорошо, — сказала я твердо. Я совсем не смутилась, вовсе нет. Так, сделаем глубокий вдох. — В той главе бойфренд попросил, чтобы она засунула палец…

— Ни слова больше, дорогая. Я догадываюсь, в чем тут дело. Невозможно написать целую книгу о героине с моим темпераментом, чтобы в какой-то момент не упомянуть задницу.

— Твои греховные поступки навлекли позор на всю нашу семью, — заявил отец с поразительно естественным пакистанским акцентом. — Тебе нужно как можно скорее выйти замуж. У Азифа из магазина видеокассет есть шурин, племянник которого работает налоговым служащим в Пакистане в городе Равалпинди. Мы с твоей мамой, конечно, надеялись на врача, но нищим попрошайкам не приходится выбирать. Следует благодарить Аллаха и за те несколько милостей, что он нам дарует.

Позади отца, назидательно грозившего мне пальцем, стояла мама. По крайней мере, так мне казалось, ведь наверняка утверждать было нельзя: ее лицо скрывала паранджа.

— Азиф уверяет меня, что твоему будущему мужу не чуждо сострадание. Он готов принять жену, запятнавшую себя богохульством и похотью… конечно, если цена будет подходящей. Какая удача, что мы накопили денег специально для подобного случая. У нас достаточно средств, чтобы обеспечить приданое и билет до Исламабада. Ты уедешь завтра.

Погодите, я никак не могу поехать в Пакистан, как же там можно писать эротические романы? Пришло время постоять за себя.

— Не собираюсь, — сказала я твердо и, к собственному удивлению, с поразительно естественным пакистанским акцентом.

— Ты бросаешь вызов собственному отцу? — прогремел папа. — Ты не настолько взрослая, чтобы не почувствовать на себе мой ремень.

— Тронь меня хоть пальцем, и я расскажу о том, как ты опозорил всю нашу семью.

— Да как ты смеешь?! Я с утра до вечера работаю на фабрике, чтобы на столе у тебя всегда была еда, а ты одета и обута. И так-то мне платят за мою доброту?

— А по словам мамы, ты не работаешь с девяти до шести, а завел себе… другую женщину.

Мама издала вопль, от которого задрожали стекла. Отец же просто пришел в ярость. Он швырнул меня на пол, а затем встал надо мной и начал расстегивать ремень. Сквозь обращения к Аллаху, выкрикиваемые отцом, причитания мамы и собственные испуганные всхлипывания я расслышала телефонный звонок.

— Что, никто так и не поднимет трубку? — спросила я, почувствовав первый удар ремня.

Я широко распахнула глаза. Ни бранящего меня отца, ни мамы, бьющейся в истерике, рядом, конечно, не было. Зато телефон действительно звонил. Я поплелась в гостиную и сняла трубку.

— Неужели я тебя разбудила? Уже больше двенадцати, — раздался голос Лизы.

— Прошлой ночью приехал Энт, мы долго разговаривали, и я почти не спала, — пробормотала я.