* * *

После того памятного воскресенья он позвонил ей только через два дня, во вторник вечером. Вернее, по его словам, сумел дозвониться только во вторник, чему Марина склонна была верить, поскольку дозвониться раньше шансов у него было не много.

Расставшись тогда с Сашей и не поддавшись искушению выйти на следующей станции, Марина в совершенно растрепанных чувствах приехала к Лоре. По ее виду подруга сразу поняла, что произошло нечто из ряда вон выходящее, а Марина не стала ничего скрывать и все ей рассказала. Ну, почти все.

Услышав о Роме, Лора только и сказала: «Наконец-то». Что же касается Саши, она считала, что подруга неправа, что их отношениям следовало дать шанс. Марина не спорила, но решила: пусть все остается как есть.

Она плохо спала и наутро отправилась по делам, чувствуя себя не только опустошенной, но и какой-то помятой, несмотря на принятый душ и свежее белье, которое ей одолжила Лора. Обе встречи с заказчиками оказались тем не менее удачными, а в промежутке между ними ей удалось перехватить по телефону бабушку Таню.

Заехав вечером за ключами, Марина прямо с порога сообщила бабушке, что рассталась с несносным эгоистичным деспотом. Татьяна Владимировна вздохнула, Рома в самом деле бывал излишне требовательным, однако она искренне считала его достойным молодым человеком. И категорически не была согласна с Мариной, заявлявшей, что этими словами обычно прикрывают отсутствие истинных достоинств или наличие вполне конкретных недостатков. У внучки, по мнению бабушки, тоже были вполне конкретные недостатки: ей не хватало гибкости, терпения, а главное — мудрости. Татьяна Владимировна была убеждена, что женщина должна уступить первой, чтобы добиться от мужчины уступок в ответ. Марина, со своей стороны, была уверена, что гибкости и терпения в общении с Ромой проявляла в избытке, но сколько бы она ни уступала ему, никаких ответных уступок что-то не наблюдалось. Упоминание же пресловутой женской мудрости вызывало у Марины зубовный скрежет, правда, она старалась себя сдерживать, чтобы не расстраивать бабушку, да и зубы было жалко.

Расспросив внучку, Татьяна Владимировна поняла, что накануне ничего особенного, в сущности, не произошло, просто количество Марининых претензий к Роме перешло в качество. И она приняла мудрое решение больше не вмешиваться. За ужином они говорили о выставке, о новом интересном заказе, о красавице-кошке бабушкиной подруги. И все же Татьяне Владимировне, которая, безусловно, любила внучку, не давало покоя угнетенное состояние Марины, а поскольку та ни словом не обмолвилась о Саше, причиной ее подавленности бабушка сочла предстоящий неприятный разговор с Ромой. Рассудив, что утро вечера мудренее, а к утру, возможно, настроение внучки и вовсе переменится, Татьяна Владимировна на прощание посоветовала ей отключить телефон, как только она доберется до дому.

Так Марина и сделала. Сообщив бабушке, что доехала нормально, тут же отключила оба телефона, пока ни Рома, ни Ира не успели к ней прорваться. Она чувствовала себя такой разбитой и несчастной… на сегодня с нее было достаточно.

Только вечером следующего дня Марина вспомнила, что так и не включила телефон. Несколько минут она боролась с искушением оставить все как есть, но потом с тяжким вздохом все-таки воткнула вилку в розетку. На всякий случай тут же позвонила бабушке и сообщила, что у нее все в порядке.

Едва она положила трубку, раздался звонок. Конечно же, это был Рома. Он даже чуточку удивил ее, заявив без предисловий, что сейчас приедет, Марина не успела и слова сказать, как услышала короткие гудки.

Придя к выводу, что именно телефон есть главный враг человечества, Марина решила перекусить, поскольку целый день ничего не ела, а Рома едва ли согласился бы составить ей компанию. Общаясь же с ним на голодный желудок, она окажется в явно невыгодном положении.

К сожалению, Рома появился всего минут через пятнадцать, так что Марина успела съесть только салат и выпить кофе с печеньем. Хорошо еще, что она остановила свой выбор на растворимом, потому что сварить кофе она, может, и успела бы, но никак не выпить. Вот этого она б ему точно не простила.

Рома ворвался в квартиру мрачнее тучи, переполненный обидой и гневом. Он хотел объяснений, но прежде излил целый поток обвинений. Марина, примостившись на подлокотнике кресла и время от времени посматривая на часы, молча слушала, зная по опыту, что надо дать ему немного выговориться. Хотя бы основные тезисы. Никакие попытки что-либо сказать или объяснить сейчас ни к чему не приведут, он просто не способен в данный момент услышать кого-нибудь, кроме себя.

Марина заранее решила оставаться спокойной и не тратить зря нервы, но на практике это оказалось довольно трудно. Через три минуты Роминого монолога она начала гадать, что иссякнет раньше: непрерывность его словесного потока или ее терпение.

На шестой минуте речь зашла о Саше. Здесь Марина не смогла удержаться от изумленной улыбки, чем, безусловно, сильно задела Рому. Она вспомнила, как упрекала Сашу за то, что тот не оставил Эльвире Анатольевне места для домыслов. Как оказалось, она сильно ошиблась, для домыслов почтенной даме места хватило с избытком.

Ее терпение кончилось раньше. На десятой минуте. Глубоко вздохнув, Марина посмотрела Роме прямо в глаза и, прервав его на полуслове, спокойно произнесла:

— Рома, я никогда не считала себя твоей невестой и с самого начала сказала об этом. Я не собиралась ехать в Зеленогорск и тоже сказала тебе об этом. Но ты ведь никогда меня не слушаешь, тебя никогда не интересовало ни мое мнение, ни мои желания, ты всегда лучше меня знал, что мне надо и чего я на самом деле хочу…

Свое возмущение такими инсинуациями Рома выразил энергичным взмахом руки и открыл было рот, чтобы возразить, но Марина уже разозлилась по-настоящему и не дала себя прервать.

— Не имеет значения, когда я познакомилась с Сашей и какие у нас отношения. Я не люблю тебя! — Последние слова она произнесла почти по слогам. — Наверное, ты не заметил, но я никогда не утверждала обратного. Да и ты меня не любишь…

— Ты не можешь говорить за меня, — прорвался возмущенный Рома. — Мы так долго были вместе, прежде чем я сделал тебе предложение, что…

— Мне очень жаль, что раньше мы не нашли времени… — она запнулась и, решив быть честной до конца, поправилась: — Я не нашла времени для этого разговора, тогда, возможно, мы смогли бы остаться хотя бы друзьями. И еще: я не говорю за тебя, просто, если бы ты любил меня, ты бы не старался полностью меня изменить.

До сих пор Роме практически не удавалось вставить ни слова, он был просто ошарашен яростным отпором Марины и очень обижен. Теперь эта обида прорвалась гневной тирадой:

— Я не пытался тебя изменить, если я давал советы, то лишь потому, что хотел как лучше. К тому же, когда люди собираются пожениться, их планы и цели в жизни все равно будут связаны.

— Рома, — Марина очень старалась говорить спокойно, поскольку ее терпение иссякло окончательно, — повторяю, я никогда не собиралась за тебя замуж, не собиралась провести с тобой остаток своей жизни. Я даже не собираюсь провести с тобой ближайшие пять минут.