– Разные слоги, – изумлённо определил Артур.

– Верно! – подтвердила Хеди. – А потом, разумеется, последуют словесные ивы.

Она взглянула наверх, на чёрное дерево с корявым стволом. Присмотревшись, на его коре можно было разглядеть узоры. На этом дереве они образовывали слово «автомастерская». Оно снова и снова тянулось вдоль ствола и в переплетениях веток.

– Эта словесная ива довольно старая, – сказала Хеди. – Поэтому у неё такое длинное слово. Молодые деревья чаще образуют что-то короткое: «ил» или «кот» или «низ». В глубине Леса знаков я однажды встретила древнюю иву, на которой было слово «превысокомногорассмотрительствующий».

Она указала на молодое деревце на берегу, на коре которого было слово «утка». Следующая буква уже проглядывала, и было видно, что скоро слово превратится в «шутка».

– А какой смысл во всём этом? – спросила Мэль, наморщив лоб. Три книжных агента многозначительно посмотрели на неё.

– Разве это не очевидно? – фыркнул Реджинальд. – Здесь созревают все буквы, слоги слова, из которых состоят ваши книги и истории. Они должны были откуда-то взяться, не так ли? Ведь апельсины, которые ты покупаешь, тоже не растут в супермаркете.

Артур поправил очки.

– А как эти слова потом доходят… эм… до нас?

– Конечно же, по Письменной реке, – объяснила Хеди, – по которой мы плывём всё это время.

– Письменная река?

Книжный агент довольно усмехнулась себе под нос.

– Склонитесь через перила и прислушайтесь хорошенько, – сказала она.

Дети последовали её совету и наклонились к чернильно-синей воде. Уже через несколько секунд они заметили, что река не просто плещется. Её волны шепчут слова!

– Жили-были… – выдыхала река под их лодкой.

– Это случилось одним тёмным ненастным вечером… – принёс слова следующий набег воды.

– В Папирусном переулке среди прочих магазинов притаилась маленькая, неприметная лавка… – прошептали затем волны.

– Письменная река течёт из Леса знаков в ваш людской мир, – сказала Хеди. – Всегда, когда кто-то использует слова из этого леса, чтобы написать историю, они выплывают по этой реке к вам, людям, и вы можете их читать и погружаться в написанное. Он или она как будто плывёт в стремительном потоке, – так говорят о человеке, который что-нибудь пишет и у него особенно удачно получается. Во всяком случае, пока какой-нибудь бобёр, соорудив плотину, не создаст на реке писательский блок.

Вдруг Мэль взмахнула рукой.

– Смотрите! – взволнованно закричала она. – Те три большие… эм, словесные ивы, растущие рядом друг с другом! Это не они обозначены на карте?

– Да, всё верно! – откликнулся Реджинальд. – Великолепное наблюдение – я не смог бы сделать лучше. Ну разве совсем чуточку. Здесь мы должны пришвартоваться, Хеди!

Паульхен движением руля поменял курс, и кораблик направился к берегу. Он остановился у корня особенно пышной ивы. На её изогнутой коре можно было прочесть водогрязеторфопарафинолечение.

– Неужели кто-то когда-то использовал такое слово? – нахмурившись, спросила Мэль, когда они выбрались на сушу.

– Иначе его бы здесь не было, – весело откликнулась Хеди.

– Идёмте! – закричал Паульхен и, вытащив саблю, направился вперёд как капитан пиратов в поисках сокровищ.

Другие последовали за ним, всё глубже забираясь в Лес знаков. Уже через несколько шагов мир вокруг них наполнился странными звуками.

– Е-е-е… е-е-е… е-е-е… – раздался на ветру тихий шёпот, когда Артур задел пышный цветок лилового цвета.

– На! На! На! – прокричал кто-то немного разборчивее, когда Мэль курткой зацепилась за куст. Она настороженно остановилась.

– Не волнуйтесь, – мимоходом сказала Хеди. – Так всегда происходит, когда кто-то задевает буквенный цветок или слоговой куст… Тогда они звучат. К этому нужно просто привыкнуть.

Они продолжили путь под страннейшие звуки. То тихонько жужжало «хммм», то сильно трубило «бу-у!».

Через некоторое время они вышли на поляну. Она была полностью покрыта буквенными цветами всех оттенков радуги. В центре возвышался небольшой холм. В его склоне виднелось отверстие, напоминающее пещеру.

– Это здесь! – закричал Паульхен.

Реджинальд прошёлся лупой по карте.

– Да, вполне может быть, – пробормотал он. – Это место отмечено крестиком.

– Тогда давайте посмотрим, что там! – воскликнула Хеди.

Они осторожно перешли поляну. В такт каждому их шагу буквенные цветы вокруг исполняли странный звуковой концерт.

Когда они почти дошли до входа в пещеру, внутри неё что-то зашевелилось.

– Осторожно! – Паульхен предупреждающе поднял руку. В проёме пещеры появился силуэт. Это было тело могучего хищника. Он передвигался на четырёх лапах с кошачьей элегантностью. Вдоль его оранжевых боков тянулись чёрные полоски. Зелёные глаза оживлённо сверкали, а хвост беспокойно дёргался туда-сюда.

Это был взрослый тигр. И он был целиком бумажный!

Тело зверя было сложено из цветной бумаги. Хвост был согнут несколько раз, а уши напоминали треугольный парус их бумажного кораблика. Длинные усы казались приклеенными. Внешне тигр походил на детскую поделку, однако был в высшей степени живым – и выглядел довольно голодным…

Из его груди вырвалось глухое рычание:

– ГРРРРМ!

– Бумажный тигр! – с ужасом прохрипел Реджинальд.

Уши тигра привстали, когда он услышал джентльмена-детектива. Он раскрыл пасть и обнажил два ряда белых бумажных зубов, которые выглядели такими острыми, какими бывают только бумажные края. Между зубами виднелся красный толстый язык.

– ГРРРРМ!

Снова это рычание.

Паульхен выставил саблю в сторону тигра.

– Не смей подходить к нам, ты… киса!

Голос пиратской книги немного дрожал.

– Мы должны очень медленно уйти, – прошептала Мэль. – И ни в коем случае нельзя убегать. По крайней мере, я читала об этом…

Осторожно они сделали первый шаг назад. Бумажный тигр приближался к ним уверенно и угрожающе.

– А тигр об этом читал? – ворчливо уточнил Реджинальд.

– Может, прогоним его как-нибудь? – спросил Артур. – Хеди, чего боятся бумажные тигры?

Книжный агент растерянно пожала плечами.

– Они самые могучие хищники Книжных земель! Боятся ли они чего-то? Разве что более крупного зверя. Но этот выглядит ещё довольно маленьким…