Проводятся успешные испытания водонепроницаемых переборок на фрегатах «Адмирал Чичагов» и «Адмирал Спиридов». Сослуживцы только поражались удивительной работоспособности Степана Осиповича, его самоотдаче службе и морским наукам:

— Надо подумать и о личной жизни. Ведь нельзя же всего себя отдавать флотскому делу.

— А если оно любимое? А если дело спорится? То тогда как мне поступать?

— Надо соизмерять полезное с приятным.

— Пока у меня такое не получается. А вот задумок на будущее накопилось страшно много. Успеть бы только их в дело воплотить.

— Успеешь, Макаров. Ведь ты же такой неуемный трудяга. Тебе ли не успеть...

В те годы служения на Балтике в личном макаровском дневнике, который едва ли не каждодневно полнился авторскими откровениями и сокровенными мыслями, появляется и такая запись:

«Работа по части непотопляемости — не видная, результаты ее скажутся только после аварии...

О наградах и карьере я никогда не мечтал и не буду мечтать».

В этих словах был весь Макаров, верный, говоря громким словом, ратному долгу и российскому Отечеству. Иначе бы он не стал тем человеком, да еще в ранге флотоводца и полярного исследователя, который вошел в российскую историю, в мировую историю военного флота и в историю двух больших войн — Русско-турецкой 1877-1878 годов и Русско-японской 1904-1905 годов. Одной — на Черном море, второй — на Тихом океане.

Грянула Русско-турецкая война 1877-1878 годов, война за освобождение славянской Болгарии от векового османского ига. Русские «братушки» пришли на помощь братьям по крови и вере православной. Вызванное освободительным походом на Балканы всенародное воодушевление, царившее в России, можно было сравнить разве только с Отечественной войной 1812 года.

Непосредственным поводом к новой Русско-турецкой войне послужили события на славянских Балканах. Летом 1875 года в горной Герцеговине вспыхнуло восстание христианского населения против османского владычества. Затем началось восстание в соседней Боснии. После герцеговинских и боснийских народных «возмущений» скрестили оружие с турецкой армией свободолюбивые сербы и черногорцы.

Наконец, в мае 1876 года вспыхнуло антитурецкое восстание в Болгарии. Османы подавили его с неслыханной кровавой жестокостью, что вызвало возмущение во всей христианской Европе, и особенно в православной славянской России. Только в одном Филиппопольском округе турки вырезали в течение нескольких дней двенадцать тысяч мирных жителей.

Канцлеры трех европейских держав — российский Горчаков, германский Бисмарк и австро-венгерский Андроши — попытались воздействовать на Стамбул по дипломатическим каналам. Они собрались в Берлине и подписали так называемый Берлинский меморандум. Державы потребовали от султанской Турции проведения серьезных реформ в пользу христианского населения. Однако Британия пошла на дипломатическую защиту Оттоманской империи.

Тогда Россия, заручившись нейтралитетом Австро-Венгрии на случай войны с Турцией и получив разрешение Румынии на проход русских войск через ее территорию к Дунаю, совместно с другими европейскими державами предложила Стамбулу немедленно начать демобилизацию своей армии. Такое требование было вызвано тем, что Сербия и Черногория потерпели поражение в войне с Турцией. Одновременно последней предлагался разработанный российской дипломатией проект автономного устройства славянских Боснии, Герцеговины и Болгарии.

Турция ответила решительным отказом, уповая на поддержку официального Лондона. Всероссийский император Александр II счел это достаточным поводом для объявления войны. 12 апреля 1877 года он подписал о том высочайший манифест. Однако боевые действия начались лишь в конце июня. Тогда русская армия успешно форсировала полноводный Дунай и вступила как освободительница на болгарскую землю.

...Когда в конце 1876 года выяснилась неизбежность войны с Турцией, Россия стала готовиться к военным действиям. И сразу ее беспомощность на Черном море выступила во всей своей неприглядной наготе. По Парижскому трактату, ставшему унизительным результатом Восточной (или Крымской) войны, Российское государство лишалось законного права строить и иметь на Черноморье военный флот и военно-морские базы. Морская крепость Севастополь оказалась разоруженной.

Только через пятнадцать лет царские дипломаты добились отмены таких унизительных для национального самосознания и крайне опасных в случае даже малой войны ограничений. Российская дипломатия в своей долгой истории не часто сталкивалась с такими сложно разрешаемыми проблемами, касавшимися военной безопасности Отечества.

Это было преступно утерянное время. Россия могла совершенствовать свои военные морские силы только на Балтике. На Севере и Тихом океане большой потребности в них государство пока не имело. На страницах «Морского сборника» из номера в номер публиковались сообщения об изобретениях русских морских офицеров. Один за другим появлялись смелые технические проекты.

Более того, адмиралы А. А. Попов и Г. И. Бутаков, ломая унизительную традицию преклонения перед «иноземщиной», решительно поднимают свой голос против раболепного, некритического отношения к преимуществам иностранной военно-морской тактической и изобретательской мысли. Именно в такой благоприятной обстановке протекало научное для жизни отечественного флота творчество Макарова и многих других флотских новаторов-энтузиастов.

Россия в своем экономическом развитии в последней трети XIX столетия находилась на большом подъеме. Постепенно, с развитием отечественной промышленности и научно-технической мысли, начали строить мощные паровые, обшитые броней корабли. Появляется дальнобойная морская артиллерия. Совершенствуется созданное впервые в России минное дело. Возникают новые боевые средства. Впервые в мире разрабатывается тактика броненосного флота.

Каков же был русский флот в начале офицерской юности Степана Осиповича Макарова?

Совершенство флота шло в ногу с европейским научно-техническим прогрессом. Уже в 1861 году был спущен на воду первый отечественный корабль с броневой защитой. Им стала большая канонерская лодка с чисто символическим названием «Опыт». Броненосный корабль для военных действий в шхерном Финском заливе был построен на санкт-петербургских верфях под руководством известного корабельного мастера Прохорова.

В 1864 году высочайше утверждается правительственная программа строительства броненосных кораблей. В их число входили две низкобортные двухбашенные броненосные лодки «Русалка» и «Чародейка», два трехбашенных фрегата «Адмирал Лазарев» и «Адмирал Грейг», два двухбашенных фрегата «Адмирал Чичагов» и «Адмирал Спиридов».

Обращает внимание на себя то, что броненосные фрегаты носили на своем борту имена только прославленных морскими победами флотоводцев. Это была дань их адмиральским заслугам перед российским Отечеством.

Все вышеназванные корабли вступили в строй в 1868-1869 годах, то есть в самое короткое время. Это были добротные корабли, предназначавшиеся для береговой обороны на Балтике, с толщиной бортовой брони от 70 до 178 миллиметров и артиллерией крупного калибра (280 миллиметров). Броненосная лодка «Русалка» стала первой в офицерском послужном списке Степана Осиповича Макарова.