– Ингери… словом, она могла знать об этом, но могла и не знать. На Даргоре больше всего ценят коней и корабли. Женщин не посвящают в особенности управления и военные тайны. А личный отряд охраны ярла наверняка держит особенности своих тренировок в секрете.

– И что ты думаешь?

– Я думаю, это не очень хорошо, Ян. С какой стороны ни посмотри. Нет, эти ребята сработали отлично – соединили свои ауры, создали магический концентрат и целенаправленно ударили в тех, кто напал на тебя и угрожал твоей безопасности, не задев никого другого…

– Почти не задев, – поморщился Яннем. – У меня чуть башка не лопнула. Ты слышал этот гул?

– Слышал, и, думаю, сильнее, чем ты, но я мог от него защититься. Хотя не хотел бы я, чтобы эти парни однажды выбрали своей целью меня. В этой магии есть что-то от чар Императора людей, помнишь? Они реагируют на намерения. Соединяясь, они знают, кто желает тебе зла, и уничтожают его. Оружие точечного поражения.

– Но они тебе все же не нравятся?

– Да, потому что они слишком зависимы друг от друга. И от своих коней. Я не знаю, как они будут действовать поодиночке. Хотя в качестве обычных воинов они, бесспорно, тоже хороши, но и не думаю, что так уж исключительно хороши. Но мне не нравится, что рядом с тобой оказалась такая сила. Пусть и преданная тебе.

– Боишься, что я начну натравливать их на своих врагов? Выпущу в город, как бешеных псов, и перебью с их помощью половину Эрдамара?

– Н-нет, – сказал Брайс, но Яннем знал его слишком хорошо и читал его мысли так, словно они были вытатуированы у него на лбу. – Ты ведь еще не окончательно сошел с ума. По крайней мере, хотелось бы в это верить.

Он слегка улыбнулся – шутка, брат, всего лишь шутка. Но не слишком удачная. Яннем не улыбнулся в ответ. Он откинул шторку с окна-бойницы, глядя на покачивающийся неподалеку портшез леди Катрионы. Стоны и всхлипы оттуда уже не доносились, но все еще слышался детский плач.

– Напугали ребенка, – вздохнул он. – Я иногда себя чувствую настоящим злодеем.

– Ты не злодей, Яннем.

– Нет?

– Нет.

На этот раз Яннем улыбнулся. С Брайсом было легко говорить, легко поверять ему свои мысли и легко предполагать, что у него на уме. Яннем умел это ценить.

– Когда стали стрелять, что сделал лорд Глендори?

– Лорд Глендори? – переспросил Брайс – и тут же изменился в лице, поняв, к чему клонит Яннем. – Я… кажется, не посмотрел в его сторону.

– В самом деле? Ты меня удивляешь, Брайс. Очень недальновидно. Ты ведь все просчитываешь заранее на три хода. Или пять лет мирной жизни тебя совсем расхолодили?

– Стоило меня предупредить, чтобы я вовремя отрастил вторую пару глаз на затылке, – огрызнулся Брайс, и Яннем миролюбиво поднял ладонь.

– Ладно, ладно, я же не в упрек. Мои люди все равно за ним проследили и потом мне обо всем в деталях доложат. Просто я надеялся, что ты добавишь к этому собственное впечатление.

– Думаешь, он обрадовался этому нападению?

– Более чем уверен. Оно позволило бы ему оставить собственные руки чистыми.

– Вряд ли он хочет твоей смерти. Тогда ему придется убить и меня. Я не позволю ему мной манипулировать, и он это знает.

– Да, так было до сих пор. Но теперь у тебя есть сын.

Они впервые заговорили об этом. Заговорили? Сильно сказано: Яннем озвучил то, что и так знали они оба, и опять повисла тишина, холодная и колючая.

– Ты заставил меня жениться, – сказал Брайс наконец. – Я не хотел. Тебе стоило обрюхатить Катриону самому.

– Да, стоило. Но кто же знал. Это в прошлом, Брайс, мы должны расхлебывать последствия, а не ломать голову, как можно было их предотвратить. И именно это я сейчас и делаю. Расхлебываю последствия. За нас обоих.

Брайс непонимающе смотрел на него. Неужели и правда не догадался? Непохоже на него. Или он действительно воображал, что его новые родичи, породнившись с королем, обрели полную неприкосновенность?

– Я более чем уверен, – спокойно сказал Яннем, – что лорд Глендори во время нападения возликовал, не попытался прийти на помощь мне, тебе и собственной дочери. И более того – даже подал тайный знак своим людям, которые должны были воспользоваться суматохой, поднятой вражескими лучниками, прорваться через кольцо охраны и убить нас обоих. Именно об этом мне доложили верные люди… вернее, доложат нынче вечером, когда мы встанем на постой.

– Твою мать, Яннем! Ты решил подставить лорда Айвора? Именно для этого все и затеял?!

– А ты думал, я буду сидеть и ждать, пока он зарежет меня во сне и коронует тебя или твоего сына? – холодно спросил Яннем, и Брайс едва не застонал, ударив рукой в латной перчатке по закованному в сталь колену.

– Яннем, ты неисправим. Никто не может зарезать тебя во сне, для этого приняты все меры! И я уже не раз говорил, что никогда не позволю…

– Если это будет зависеть от тебя – да. Брайс, не оправдывайся. Я тебе верю. Ты же знаешь, что верю. Но теперь у тебя есть сын, и это снова сделало тебя для меня опасным. И для себя самого, к слову, тоже. Я уверен, что твой тесть хочет убрать не только меня, а нас обоих. Так что мы должны сыграть на опережение, только и всего.

– И ты поэтому согласился поехать в Корстли? В самое вражье логово?

– Да. А как еще можно правдоподобно инсценировать покушение, да так, чтобы в этом нельзя было заподозрить никого, кроме лорда Айвора? Заодно мы проверили в деле авраддилов. И не думаю, что в Корстли нам будет что-либо всерьез угрожать. Авраддилы ощущают враждебные намерения, как ты говоришь, так что…

– Я не до конца в этом уверен, это просто мое предположение. Я никогда не изучал такого рода магию. В Митриле она не в ходу. – Брайс прочистил горло, отводя взгляд. – Ты хочешь арестовать лорда Айвора сегодня же?

– Нет, – мягко сказал Яннем. – Мы едем на церемонию освящения твоего сына. До Корстли не более двух дней пути. Мы прибудем туда и проведем церемонию, и уже после нее сделаем то, что должны сделать.

«Это мой знак уважения к тебе, брат. Надеюсь, ты его оценишь», – молчаливо добавил он, не желая произносить вслух столь очевидную вещь. Брайс кивнул. Позже, вспоминая тот день и тот разговор, Яннем не мог избавиться от мысли, что виной всему было именно это проклятое, дурацкое уважение – старшего брата к младшему, короля к верному вассалу, мужчины к лучшему другу. Если бы Яннем наплевал на Брайса, на его жену и сына, его новую семью, которую сам же ему навязал, – возможно, все повернулось бы иначе. Он бы арестовал лорда Глендори немедленно, и все бы кончилось, не начавшись…

Но Яннем, что греха таить, был впечатлен мощью отряда авраддилов. Он выслал вперед, в замок Корстли, своих людей, чтобы они все тщательно там проверили, а его свита и сопровождение вдвое превышали число людей Глендори, оставшихся в замке. Он не собирался ничего есть или пить, если рядом не будет Брайса. Нужно лишь приехать в замок и провести церемонию, не просто выразив этим уважение и признательность брату за годы верной службы, но и заодно продемонстрировав недругам, что король ничего и никого не боится. Лорд-дознаватель не щадил самолюбие короля, передавая слухи, носившиеся в народе: его затворнический образ жизни и помешанность на собственной безопасности не нравились людям. Наш славный, сильный король, победивший орков и имперцев, беспощадно разящий врагов – неужели он все-таки трус? Неужели боится собственных родичей, семьи, с которой сам же породнил своего брата?