После того как следователи закончили работать на месте преступления, Гьянендра приказал разрушить бильярдную комнату, в которой произошла бойня. К моменту, когда появились первые результаты расследования, Шахи потеряли доверие, и маоистские мятежники воспользовались их слабостью.

За несколько лет своего правления Гьянендра дискредитировал королевскую власть и стал олицетворением всех недостатков непальской феодальной системы. В роду Шахов за двести тридцать девять лет правления имелись несколько неуравновешенных представителей. Например, в восемнадцатом веке Притхви Нараян отрезал губы своим оппонентам, в девятнадцатом – король Сурендра бросал своих придворных в колодцы, в двадцать первом принц Парас, по слухам, задавил своим Mitsubishi Pajero популярного музыканта, потому что тот не хотел играть по его заказу. Но тем не менее Шахи в соответствии с Конституцией продолжали оставаться неподсудными, королевская семья вела экстравагантный и возмущавший многих образ жизни.

Маоисты обещали отдать власть народу, перераспределить землю, уравнять в правах женщин и отменить кастовую систему[17]. Коалиция коммунистических партий почти получила большинство на выборах в парламент 1991 года, а через пять лет маоисты объявили о начале «народной войны» с целью свержения монархии и установления республики. В течение следующего десятилетия им мало что удалось сделать, но они набрали силу, формируя армию, захватывая оружие в полицейских участках и запасая самодельные взрывные устройства. Когда непопулярный Гьянендра пришел на смену всеми любимому королю Бирендре, маоисты поняли, что пришло время нанести удар.

Мятежники стали брать под контроль деревни в отдаленных районах, где присутствие центральной власти порою было чисто номинальным. Они врывались в школы, расстреливали учителей, а подростков заставляли вступать в свои ряды. Маоисты пытали своих противников и выставляли на всеобщее обозрение их изуродованные тела. В конце концов они фактически устроили блокаду Катманду и получили контроль над многими провинциями страны.

В ответ парламент принял закон «О террористической и подрывной деятельности», позволяющий арестовывать маоистов на девяносто дней и жестко допрашивать их. Король Гьянендра приостановил деятельность избранного правительства, ввел в стране военное положение, взяв на себя управление армией. Последовали аресты журналистов и казни подозреваемых в терроризме. «В Непале налицо острый кризис в области соблюдения прав человека», – говорилось в отчете Генеральной ассамблеи ООН. Правозащитники фиксировали пытки, избиения, политические убийства, похищения, публичные казни и сексуальное насилие.

Гражданская война в Непале продолжалась до 2006 года. Правительство контролировало долину Катманду и несколько регионов, но маоисты проникли почти в каждую деревню. За эти годы были убиты около тринадцати тысяч человек, около ста пятидесяти тысяч были вынуждены покинуть свои дома. Безработица выросла до пятидесяти процентов.

В конце концов маоисты отчасти добились своего. В июле 2008 года монархия была упразднена, и Непал провозгласили федеративной республикой. После этого коммунисты несколько раз приходили к власти, побеждая на выборах, но протесты и насилие продолжались.

В разгар гражданской войны Пасанг Лама ютился в однокомнатной квартире в Катманду с семью другими беженцами. Его деревня в Восточном Непале оказалась в зоне боевых действий: королевская армия арестовывала и расстреливала мужчин его возраста. Пасанг не мог вернуться домой, а семья нуждалась в деньгах.

Несмотря на гражданскую войну, альпинисты продолжали совершать восхождения в Непале, платя носильщикам около трех долларов в день за подъем грузов. Такая работа не требовала особых навыков, нужна была лишь грубая сила, это был один из немногих вариантов заработка для таких, как Пасанг. Загнанный войной в раздираемую беспорядками столицу, население которой жило при комендантском часе и в ожидании бомбежек, семнадцатилетний крестьянин стал носильщиком[18].

* * *

Пасанг Лама использовал мнемонику, чтобы научить англоговорящих клиентов произносить его имя. «Па-сонг («song» – англ. «песня»), – говорил он, – потому что я всегда пою». В походах Пасанг вприпрыжку спускался по тропам, отбивая ритм камнем о камень, и напевал непальскую мелодию, похожую на популярную американскую песню «Возьми меня с собой на бейсбол». Из-за высокого голоса на него обращали внимание даже дзо – они переставали пережевывать жвачку.

Пасанг носил шлем с надписью «Джокер»[19] и полностью оправдывал это прозвище. Он подкладывал камни в спальные мешки и рюкзаки друзей. Заворачивал гальку в конфетные фантики и угощал детей. Ночью он мог построить над палатками башни из веток и мусора. Когда обитатели утром выбирались наружу и на них обрушивались эти «леса», Пасанг громко смеялся, запрокинув голову, и убегал в поисках следующей жертвы.

Но когда Пасанг не был занят в походах или восхождениях, он становился другим. В Катманду он редко пел или шутил, скрывая веселость под броней стеснительности и осторожности. Люди наподобие Чхиринга привязываются к новым знакомым с энтузиазмом лабрадора независимо от ситуации. Пасанг же в Катманду держался в стороне, сохранял дистанцию. Когда новые знакомые раскрывали объятия, он лишь протягивал руку для рукопожатия. Когда группа новых клиентов садились ужинать, глаза Пасанга обшаривали помещение, готовые заметить малейшую опасность. Часто требовалось несколько часов, чтобы Пасанг улыбнулся незнакомцу, но когда улыбка появлялась на его лице, она была искренней.

Невысокий, ростом едва ли метр шестьдесят, Пасанг обладал ладонями шершавыми, как кошачий язык. В свои двадцать четыре он выглядел на пятнадцать. Тогда он и получил прозвище Маленький Пасанг. Клиенты иногда сомневались, что перед ними взрослый, и просили «другого носильщика, более опытного, чем этот малыш». Чтобы выглядеть солиднее, Пасанг редко брился, но это не помогало – борода не хотела отрастать.

Родная деревня Пасанга, Хунгунг, находится у границы с Тибетом в долине реки Арун, в верхнем ее течении, неподалеку от восьмитысячника Макалу, пятой по высоте горы в мире. Десятилетия напролет непальское правительство запрещало антропологам, журналистам и представителям гуманитарных организаций посещать эту чувствительную приграничную зону. Но туда сравнительно легко проникнуть. Чтобы добраться до Хунгунга от ближайшей взлетно-посадочной полосы, расположенной в городке Тумлингтар, придется день проехать на джипе, а затем предпринять десятидневный поход.

Тропы, ведущие в деревню, вьются вокруг колоннообразных известняковых образований. В соответствии с буддистским обычаем все путешественники обходят эти известняки слева. Даже тибетские мастифы из Хунгунга следуют этому правилу. Деревенские дома из камня и глины выстроены посреди террасированных полей. Через центр деревни бежит ручей, обеспечивая жителей проточной водой, электричество вырабатывается солнечными батареями, установленными на крышах давно забытой неправительственной организацией. В медпункте есть антибиотики, но нет врачей.