— Терпимо, — вынесла вердикт Наташа и всё-таки взяла пульт — включить камеру сразу, чтобы потом не забыть. — Терпимо, но лучше бы я смешала сама. Если задержится дольше десяти минут, усну.

Мысли всё крутились вокруг языка Мананы. Крысы какие-то особенные, необычные, пугающие. Снайперы их не видят... Что за чушь?! Мутанты в городе, ужасы в новостях. За полтора года существования Седьмого Особого отдела их оперативные группы побывали на сотнях таких заданий. И только один раз всё пошло наперекосяк, только один раз полицейские погибли. Тогда сменили руководство, усилили почти в три раза прикрытие, и вот теперь опять.

— А ведь всё забыли, только Тофик помнил... — Наташа побегала пальцами по пульту — чуть прикрыла окно, расправила шторы.

Не дождавшись рассвета, хрипловато запела какая-то самая ранняя птица. Зачем Наташа притащила сюда этого Мартиросяна? Надо было сразу лечь и уснуть, а утром, после врача, пойти к Насыровой. Пусть Раиса расскажет, что у неё там накопилось по крысам, пусть отдаст всю аналитику. Наташа имеет на это право, ведь двое её подчинённых улеглись в ящики «морозилки».

— Не даст... — Данилова допила коктейль, закатила бокал под кровать, чтобы не тянуться опять к тумбочке. — Не даст, потому что оперативник аналитики знать не должен. Лучше бы я эксперта в постель затащила, а не патрульного...

— Ты что-то сказала? — Сергей вошёл почти бесшумно, перед собой он нёс аккуратно сложенную форму, как будто случайно прикрываясь ею.

— Чепуха. — Наташа сползла пониже, раскинула ноги. — Иди ко мне, уже вставать скоро.

Патрульный бросил на ворсистый ковёр одежду, подобрался к хозяйке. Он очень старался успокоить дыхание, но из этого мало что получалось. Наташа не без удовольствия подумала, что действительно ему нравится. Самцу всё равно, она или другая с похожим телом — и всё же это было приятно.

— У тебя свои волосы? Ничего с ними не делал?

— Нет, — хрипло буркнул Сергей.

— Какой ты белый... Просто классический «индеец», русачок. Не обижаешься? — Наташа поправила его руки, провела пальцем по груди, лобку мужчины. Про эпиляцию не забыл, внимательный.

— Я не обижаюсь. Только какой же я индеец? Я Мартиросян, это нерусская фамилия.

— Зато я — Данилова! — засмеялась Наташа. — Не в фамилии же дело. Хватит... Где ты там? Вставляй.

Пару минут она просто гладила его по спине, ощущала ладонями подрагивающие мышцы. Сергей старался быть нежным, но это только раздражало. Да и к чему так пыжиться? Вагинальный оргазм Наташу никогда не интересовал. Решив понемногу заканчивать, она взялась помочь себе пальцем и тут же замерла.

— Стой... Отойди.

Сергей испуганно выскользнул, отполз. Наташа села, потерла виски:

— «Сицилийский галстук».

— Что?

— «Сицилийский галстук», вот как это называется, когда горло режут так глубоко, чтобы можно было вытащить вниз язык. С Мананой поступили именно так, и очень быстро, сноровисто. Значит, был опыт, верно? Опыт и знание о такой штуке. Надо поговорить с экспертами, аналитиками.

— Ясно... — Сергей робко погладил её по бедру. — Тогда...

— Да отстань ты, не будь самцом. — Наташа сбросила его руку. — Не идёт у меня из головы сегодняшняя история, так что извини, хватит. Смешай мне ещё, только чуть меньше водки.

Патрульный вышел, она услышала его вздох в коридоре. «Вот ещё, вздыхать собрался! Можно подумать, кто-то перед ним в чём-то провинился». Наташа замоталась в лёгкое одеяло, опёрлась локтем на спинку кровати. Сон куда-то ушёл, за окном голосило уже несколько птиц.

— Я вот всё думаю... — Сергей вернулся, прикрывая неуместно теперь торчащий член рукой с бокалом. — Наталья, а откуда берутся бомжи?

— Во-первых, я не Наталья, я Наташа, так меня зовут. Во-вторых, не произноси гадких слов в моём доме, пожалуйста.

— Прости! Ну, я хотел сказать — крысы. Ведь Москва на спецрежиме, значит, попасть они сюда не могут.

— Крысы всё могут, — поучительно сказала Наташа. «Анисовый» в этот раз действительно удался лучше. Способный парнишка. — Это ты не пройдёшь ночами сотни километров, днём под кустами отлёживаясь и питаясь всяким дерьмом, а они пройдут.

— Да зачем? — Патрульный прилёг, полуотвернувшись от хозяйки. — Пусть бы жили там, где... Ну, где-то же ведь они жили? А их будто что-то тащит в Москву. Здесь им на улицу даже ночью не высунуться; дня не проходит, чтобы какое-нибудь их логово не накрыли. А они всё не переводятся почему-то... И кстати, пройти через режимный Кордон не так-то просто, я его видел месяца два назад. Полоса оборудована как следует, по крайней мере в районе Можайска. Я спрашивал — случаев попыток перехода почти нет.

— Тебе никто не обязан отвечать, — поморщилась Наташа. — Спрашивал он!

— У тебя другая информация? — Сергей подождал, но хозяйка молчала. — Недавно пятеро стариков сдались. Все грязные, вонючие, испитые. Вышли прямо на нас и сами попросились в приёмник. Говорили, что завелись такие твари в городе, что страшно стало жить.

— И ты поверил?

— Я просто... просто хочу тебе помочь. Ты же думаешь об этих странных крысах? Подошли незаметно, а потом вырвались из кольца, затерялись в парке. В самом центре города! Вот если бы мне такое рассказали, я бы точно не поверил.

— Да, — рассеянно согласилась Наташа, закатила ещё один опустевший бокал под кровать, к первому. — Ты бы это... Я вижу, угомониться никак не можешь? Иди в ванную, не стесняйся, сделай там себе что нужно. Только аккуратно, не испачкай ничего.

— Нет, не хочу! — Сергей с досадой отмахнулся, перевернулся на живот. — И откуда у них такая жестокость? Ведь крысы часто нападают просто так, даже ничего не берут. Просто убьют, да ещё и помучают, если успеют... Я за год работы насмотрелся.

— Сколько тебе?

— Двадцать три. Однажды нашли в трубе... Ну, это под шоссе такая труба, чтобы ручей тёк. Нашли тело без рук, без ног. Зачем всё это? Наташа, мне сказали. Недавно... Один человек. Сказал, что бомжи, то есть крысы, прости! Что они по большей части местные. Москвичи, здесь родились и выросли. Сказал, что конвоировал в приёмник группу и там встретил старого знакомого. Говорил с ним. Это правда?

— Почему ты меня об этом спрашиваешь?

— Ты ведь из Седьмого, вы всё знаете про крыс.

— Я простой оперативник. — Наташа устроилась на подушке. — Да, хоть и капитан. Нам звания за дело давали, а не за ум. Седьмой Особый создавали именно под войну с крысами, когда они совсем стали наглеть, тогда же и спецрежим ввели. Москвичи становятся крысами... С чего бы это, Сергей? У тебя кто-нибудь из друзей разве стал крысой?

Патрульный вздохнул, подполз чуть ближе, осторожно положил голову на живот Наташе.

— Нет, но один парень из школы пропал. Наверное, его убили... Говорят, многие пропадают.