Гайдарова в первой эскадрильи! Я закрепляю тебя за ним, будете вместе летать, отрабатывать маневры и прочее! Вопросы есть?

– Ни как нет товарищ полковник!

– Ну хорошо, тогда Алексей, проводи его к начфину пусть ставит на довольствие и покажи ему место проживания!

– Слушаюсь товарищ полковник! – ответил капитан.

– Всё, соколы мои, бегите служить! – сказал он и снова взял пачку «Герцеговины» в руки.

Отправляемся к начфину. Мне выдали ключи от комнаты, куда я вскоре заселился. Комнатка была в общем-то не плохая. Шкафчик, письменный ломберный стол, два фигурных стула, схожие как в произведении «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова, на окне пустая ваза, на стене портрет товарища Сталина, удобства все во дворе, кухня на этаж ниже. Бросив свои шмотки на кровать, я присел на рядом стоящий табурет. Вдруг стук в дверь.

– Ну что? Обживаешься потихоньку смотрю? – улыбчиво спросил Гайдаров, закрывая за собою входную дверь.

– Так точно! – вытянувшись по струнке, ответил я.

– А чего так грустно? Да садись ты, что вскочил-то! – махнув рукой вдруг сказал он, – Давай сейчас пообедаем с тобой и на аэродром. Будем твои лётные качества смотреть.

– Есть, товарищ капитан!

Гайдаров снова подошел к двери и уходя сказал:

– Давай выкладывай на стол, что есть, а я сейчас на кухню сбегаю еще!

Открыв свой чемодан, я вывалил на стол все продукты, которые у меня были. Это и две банки консервов, три плитки шоколада, несколько картофелин, пару луковиц и стеклянную бутылку минеральной газированной воды. Спустя время, мой начальник капитан Гайдаров притащил с кухни еще несколько банок консервов, кислой капусты и два граненых стакана.

Разобрав этот натюрморт, мы принялись за трапезу.

– Как говоришь тебя зовут? – набив рот, вдруг спросил Алексей Алексеевич.

– Сержант Лёвкин! – удивленно ответил я.

– Да нет, имя твоё как? Я должен знать о тебе все! Я ведь тебе доверяю свою жизнь, как своему ведомому!

– А-а-а, вот оно что! Матвей!

– Вот уже хорошо! Давай договоримся так, отныне я для тебя просто Алексей, ну это когда наедине! А перед начальством будь добр как положено, ибо панибратство в армии запрещено!

– Хорошо Алексей! – ответил я улыбнувшись.

– Ну вот другое дело! Давай рассказывай о себе!

– Да что рассказывать-то. Все как у всех. Школа, работа, потом авиация и все! – улыбнулся я.

– Ну это понятно, а на личном фронте как? Женат может быть, детишки есть?

– Да откуда товарищ капитан, один я как перст! – опустив глаза на стол, ответил я.

– Ну ничего, это дело поправимое! Женим! – воскликнул он.

– Да какой там женим… Вдруг война? Семьей обзаводиться времени не будет! – обмолвится я на эту тему.

Алексей поперхнулся после моих слов, и откашливаясь произнес:

– Какая война? Ты чего совсем охренел? Я же тебе говорил, чтобы ты не поднимал эту тему больше!

Алексей отодвинул от себя полупустую банку с тушенкой и достав пачку своих папирос, нервно закурил одну.

– То, что война будет, это понятно даже тупому! – в полголоса сказал он.

Затушив папиросу, Алексей встал с места. Задумчивым лицом он прогуливался по комнате.

– Ладно, поживем увидим. Собирайся пошли на аэродром! Я буду ждать тебя на улице! – добавил он, уходя хлопнув дверью.

Выйдя изо стола, я сложил за нами всю посуду и поправив форму вышел за ним на улицу. Капитан сидел на корточках у входной двери, и был он по-прежнему глубоко задумчив. Подойдя к нему, я положил руку на его плечо, и произнес:

– Я готов, товарищ капитан!

Гайдаров резко поднялся, отряхнул галифе, поправил пилотку и молча проследовал на аэродром. Проводив его глазами, я через несколько секунд ринулся за ним.

***

Вечер следующего дня ознаменовался для меня как полноценный отдых. Я валялся на своей панцирной кровати. На моих наручных часах, лежащих аккуратно сложенной пирамидкой на ломберном столе, время показало без четверти девять. Из моего открытого настежь окна, веял тёплый июньский воздух, а погода словно шептала о прогулке, но настроения почему-то для похождений не было. Пролежав так около получаса, я вскочил с места, и застал в открытом окне. Закурил очередную папиросу и облокотившись о подоконник глубоко потягивал табак. Офицеров и их жен в общежитии почему-то не было. Только уборщица и комендант сидели на своём посту занимаясь неизвестно чем. «Куда интересно все пропали?» – подумал я. Штабной секретарь лейтенант Букин, каждые сорок минут бегал с котелками во двор и возвращался с полными обратно в штаб. Потом за овощами в таком же порядке и с таким же интервалом. Потом с двумя бутылками самогона. Интересно, что у них там происходит. От интереса, я на ходу нырнул в сапоги и спустился на улицу к штабу. Там во всю играла музыка, а сквозь эти мелодичные ноты фокстрота и танго, игравшие на двух старинных патефонах сразу, все присутствующие чествовали капитана Гайдарова и полковника Богатырёва. Я наблюдал за ними в окно. Гайдаров увидел меня и махнул рукой, приглашая тем самым к столу. Мотая головой, я культурно откланялся. Алексей вышел ко мне на улицу, с распахнутой гимнастеркой, а на груди у него красовался по-видимому первый боевой орден Ленина.

– Поздравляю товарищ капитан с заслуженной наградой! – пожимая руку Гайдарову, сказал я.

Слегка пьяненький, улыбаясь во всё лицо, Алексей благодарил меня, пожимая руку в ответ. Приобняв меня за плечи, он сел рядом на скамейку и снова стал приглашать меня на сабантуй.

– Мотя пойдём к нам за стол! У нас весело, есть повод между прочим!

– Орден обмывать?

– Орден обмывать!

– За что вручили?

– Да история длинная. Мы с полковником Богатырёвым, тогда еще майором, в финскую воевали вместе. Способствовали прорыву линии Маннергейма. Разворошили мы тогда с Иваном Степановичем осиное гнездо белофиннов. Дали им так, что до Хельсинки покатились.

– Вы воевали? – удивился я.

– Конечно! Богатырёв еще с Испании воюет, я с 39-го года. В аккурат после училища напросился на фронт. Там то я своё звание и заработал. Вот дождался, пришла моя награда. Я уж думал, что хрен мне с маслом перепадёт, а нет, нашла стерва своего героя!

– Вы давно с командиром знакомы? – поинтересовался я.

– Да ну как тебе сказать… в августе 39-го закончил, а в октябре всё и началось. Написал рапорт направили в эскадрилью к нему. Начинал летать с ним, так же как сейчас ты с мной. Я ему ни раз спину прикрывал в бою. После войны он меня к себе взял на эту должность. Вот уже больше года я с ним при штабе.

– Здорово!

– Пойдём к нам уже! – встав с места, подталкивая меня за плечо, сказал