Ее запах.

Гор не выдержал и застонал, падая горячей головой на грудь Бану. Он прижался губами к соску и потянул в рот.

Когда она успела так вырасти?

Глава 3

Многие Нэлеймы, Священные Свадьбы, совпадавшие с днями равноденствий и солнцестояний, в которых зачинались дети жриц и жрецов, проходили в жизни Шиады стороной с тех пор, как она расцвела. Черноглазая, с длинной волной легких волос такого цвета, будто самых разных оттенков медь переплавили в одном котле, забыв размешать, Шиада больше всего напоминала Богиню не Воздаяния, а красоты.

Жрица неустанно служила в храме Матери Сумерек, в роще западной части Ангората: ткала, учила маленьких девочек и мальчиков, принимала гостей‑друидов, собирала цветы и травы, по надобности охотилась, провожала путников с Этана – внешнего мира – на Ангорат – Священный остров Праматери – и обратно.

Помнится, когда ей в первый раз пришлось развести копья Часовых, охраняющих вход на остров, получилось только с четвертой попытки. А за последнюю пару лет жрица научилась проходить мимо стражей беспрепятственно, без суеты и бесконечного чтения молитв – только мелькнут в воздухе широкие рукава жреческого платья, и ниспадет позолоченная завеса промеж копий посреди озера.

Шиада часто радовалась своему положению на Ангорате – она была крови Сирин, древнейшей династии этого мира, и многие были к ней почтительны. Она приходилась кровной родней королю Иландара Нироху, а ее отец был одним из четырех герцогов этой страны, что добавляло девушке уверенности в беседах с теми, кто, прибывая на остров по каким‑либо делам, выказывал явно светскую позицию. Вместе с тем она оставалась племянницей храмовницы Ангората, не будучи ее наследницей и не имея необходимости нести колоссальную ответственность.

С трепетом, с любовью она выполняла свои обязанности в храме Богини Воздаяния, именем которой ее когда‑то нарекли. Здесь, на острове, в сакральном таинстве Праматерь поведала такую волю. Прежнее имя, данное ей родителями при рождении – Итель, – ничего не выражало, на взгляд юной жрицы. Не все сразу приняли присутствие на острове девицы с именем Богини, но, например, друид Артмаэль, глава храма Матери Сумерек, мгновенно увидел в таком избрании знак.

Увидел – и никогда не напоминал Шиаде. В конце концов, она просто юная дева. Благородная, талантливая и вместе с тем простая. Праматерь не ждала от нее много, и Шиада просто жила.

Время здесь шло безмятежно.

Счастливое время.

В одно солнечное утро, когда обряд встречи рассвета остался позади, Нелла пригласила племянницу к себе.

– Светел твой день, храмовница.

– Богиня в каждом из нас, Шиада, – ответила женщина. – У меня для тебя поручение. Твой кузен, престолонаследник Иландара Тройд, женится. В честь его свадьбы мой младший брат устраивает праздник и пир. Ты обязана быть там как Сирин и как Стансор. И поскольку я не могу поехать, от моего лица поедет Ринна.

Ринна была единственной дочерью действующей храмовницы, Второй среди жриц, наследницей кресла хранительницы Дуба. В ее жилах, как и в жилах Шиады, текла древнейшая из королевских кровей, передаваемая от дочери к дочери Священного острова. Но, в отличие от Шиады, чья мать была одной из дочерей династии, Ринна была рождена самой Верховной жрицей Ангората. Девочка, рожденная храмовницей, не принадлежит никому и ничему, кроме Богини и мужчины, которому Первая среди жриц доверит дитя. Как правило, Владычицы доверяют дочерей – независимо от старшинства, если их несколько – родным, в том числе единоутробным, братьям, и крайне редко – зачавшему малышку мужчине. Да и где видано, чтобы искренне верующий посмел назвать себя отцом ребенка Богини, каковыми признавались все дети, рожденные храмовницей?

В свое время Нелла родила пятерых детей: двух дочек и трех мальчиков. Первый из сыновей умер еще в детстве, так что установилось определенное равенство. Праматерь будто полагала для каждой из рожденных девочек по брату‑охранителю, подумала тогда Владычица. Однако впоследствии самое первое ее дитя – дочь, рожденная от Таланара, погибла в испытании с Часовыми, а младший из сыновей, зачатый в Нэлейм с герцогом Клионом Хорнтеллом, ступил на христианскую дорожку[1]. В результате Ринну берег четвертый из детей Неллы – Гленн, рожденный от последней Великой Свадьбы, проведенной Верховными жрицей и друидом. Сейчас, когда Ринна выросла, Гленн больше не опекал сестру так всеподавляюще, как прежде, и вместе с братом‑христианином находился подле дяди‑короля в столице Иландара, выполняя его поручения. Однако главным его долгом – он помнил всегда – была забота о Второй среди жриц. Так что и теперь, получив известия от венценосной матери, Гленн ожидал прибытия Ринны и пятнадцатилетней кузины Шиады, жрицы храма Богини Возмездия.

Между Иландаром на севере, Адани на западе, грядой Каланских гор на востоке, Ургатской степью на юго‑востоке и далеким Ангоратом на юго‑западе раскинулось Гранское нагорье – место, где начиналось древнее языческое королевство коневодов Архон, возглавляемое династией Тандарион. Король Удгар, крупный, высокий, янтарноглазый, с немного вьющимися черными, что ночь, волосами с редкой проседью, полный сил в свои сорок с небольшим, был доволен, восседая во дворце столицы Аэлантиса, – наконец был заключен мир со свободными племенами из Ургатской степи. Мир! После долгих тяжб, когда разрешались конфликты из‑за приграничных земель, удалось избежать открытого столкновения, и это заслуга действительно достойная. Если так дальше пойдет, наверняка и северный союз племен – скахиры – тоже хотя бы какой‑то частью со временем присоединится к Архону. В такие времена, как это, запасаться союзниками дело не лишнее. Да чего уж там – союзники нужны во все времена.

Именно по этой причине пару месяцев назад он заслал сватов в Иландар, к королю Нироху. У тебя, владыка Страбон, есть неженатый сын, а у меня еще осталась одна незамужняя дочь, так почему бы не объединиться в альянс, который наверняка отпугнет бесконечное половодье кочевых варваров между нашими землями? – писал Удгар. Кроме того, твоя старшая сестра, владыка, храмовница Ангората, и ее соправитель Тайи (да благословит их Праматерь) верно сказали: сегодня единые верой должны держаться вместе. А Сирин и Тайи редко ошибаются и не желают зла ни вам, ни нам.

Это было правдой: Сирины и Тайи на протяжении тысячелетий поддерживали тесную связь с домом Тандарион. Архонцы были ближайшей к Ангорату державой и первыми переняли от Священного острова веру в Праматерь богов и людей. И по сей день не было в Этане более уверенных староверов, чем здешние жители (самые частые гости полюбоваться красотами Ангората). Традицию дружеских (а нередко и родственных) отношений между тремя домами поддерживали из поколения в поколение, и времена Неллы, Таланара и Удгара не стали исключением. Из их рук, по вековой привычке и уже необходимости, Удгар когда‑то принял благословение на царство; они освящали его брак, они осеняли светом Всеединой Матери путь всем четверым его детям, они принимали на обучение архонок и архонцев, они присылали в храмы его страны лучших из жриц и друидов, они помогали советом и подсказкой в любых политических вопросах, они воспитывали на особом положении его любимца и первенца Агравейна, когда он подрос достаточно, чтобы учиться быть королем‑старовером. Нелла Сирин и Таланар Тайи всегда были на стороне Удгара. И по совету храмовницы король задумал предстоящий брак.