мне поверить! Это как минимум бронхит! Можно? — протягиваю руку и касаюсь лба. — Да у вас же температура высоченная!

Пальцы и правда будто обжигает. Не меньше тридцати девяти, а то и выше!

— Я уже выпил таблетку, — Муромцев кивает на столик, где я вижу обычное всем известное жаропонижающее.

— Вам бы пить побольше, давайте, сделаю вам чай? — что-то я сомневаюсь, что таблетки ему помогут, и не хочу пока уходить.

Шеф только кивает, продолжая лежать с закрытыми глазами. На кухне я нахожу заварку, готовлю чай, прислушиваясь к кашлю, который то и дело доносится из комнаты.

Приношу в спальню чай, но начальник не торопится пить. Нет, нельзя его сейчас бросать, как бы хуже не стало.

— Илья Сергеевич, давайте я скорую вызову, а? — говорю просительно.

— Не вздумайте!

— Да чего вы?..

— Уволю! — скрипит начальство, и я замолкаю.

Ухожу в соседнюю комнату, сажусь рядом с Грэем, который лежит на своей лежанке.

— Такой же упрямый, как и ты, — шепчу псу, поглаживая его по голове.

Спустя полчаса опять заглядываю к Муромцеву.

— Шеф? — зову тихонько. — Как вы себя чувствуете?

Мужчина не отвечает, и я подхожу поближе. Заснул что ли? Аккуратно щупаю лоб — такой же обжигающий, Муромцев вдруг, тихо застонав, дёргается, закашливается, но глаз не открывает.

— Илья Сергеевич? — испуганно повышаю голос.

Ноль реакции. Чёрт, неужели в бессознанке?! Слегка трясу его за плечо, зову опять, но мужчина по-прежнему не реагирует. Начинаю метаться по квартире, ломая руки. Что делать-то? Смотрю на часы — времени уже одиннадцать, хватаю телефон и набираю Аню. Маруся говорила, она сегодня на суточном дежурстве, но, может, мне повезёт?

Первый звонок — мимо. На второй раз, слава богу, в трубке щёлкает.

— Мари, мне некогда! — Аня говорит резко, но я не обижаюсь, она всегда такая, когда на работе.

— Анечка, у меня беда! — пытаюсь зацепить подругу, которая, естественно, сразу настораживается.

— Что случилось? С Алинкой что-то?

— Анют, у меня тут мужчина без сознания валяется! — говорю торопливо.

— Откуда у тебя мужчина взялся? — удивляется подруга. — Ещё и без сознания?

— Мой босс. Ань, похоже, у него сильный бронхит, температура высоченная, задыхается, а сейчас я его зову, а он не реагирует толком, как в забытьи лежит.

— Вызывай скорую! — рубит подруга, и я понимаю, что она права, вот только…

— Ань, он пригрозил меня уволить, если скорую вызову, — говорю и понимаю, как глупо это звучит.

— Что за детский сад? — возмущается она и тут же произносит в сторону: — Я сейчас подойду!

— Анечка, миленькая, — отчаянно шепчу в трубку, — а если это пневмония?! Слушай, ты можешь вырваться и забежать хоть на минутку? Я оплачу такси!

— Спятила? — Аня, прикрыв трубку рукой, отдаёт кому-то какое-то поручение, и опять шипит, — я на суточном дежурстве! Меня Добрынин убьёт, если я куда-то уйду… И будет абсолютно прав, — ворчит недовольно.

Про Добрынина я в курсе — он главный хирург отделения и порядочная сволочь, по мнению самой Ани, но сейчас мне не до него.

— Анют, что мне делать-то?

— Не ерунди и вызови скорую, — припечатывает Аня.

— А если он меня и правда уволит?

— Если сдохнет, всё равно работу потеряешь, — подруга неумолима.

— Чёрт-чёрт-чёрт…

— Так, ладно, не причитай, — в трубке становится потише, видимо, Аня зашла в кабинет, — у меня идея. Давай рысью домой, у тебя там куча лекарств ещё от мамы осталась. Звонишь мне, перечисляешь, что есть — может, найдём что-то подходящее.

Я мелко киваю, как китайский болванчик, забыв о том, что подруга меня не видит.

— Быстро только, поняла? — Аня рявкает так, что я вздрагиваю. — Я всю ночь на телефоне висеть не смогу!

— Да-да, Анют, я мигом!

Рванула в коридор, на бегу открывая приложение такси. Слава богу, машина находится быстро. Спустя пятнадцать минут водитель притормаживает у подъезда, и я птицей взлетаю на свой четвёртый этаж.

— Мари, ты где была? — в коридор выскакивает Алинка. — Позвонить не могла? На часы смотрела вообще? Уже двенадцатый час!

— Алин, прости, у меня форс-мажор, — я, не раздеваясь, кидаюсь на кухню, попутно набирая Аню. Выволакиваю из холодного шкафа под подоконником коробки с лекарствами.

— Что там у тебя? — подруга отвечает почти сразу. — Дышит, говоришь, хреново — вполне вероятно, бронхоспазм. Похоже на то, как Алинка задыхалась при аллергии?

— Да, вроде…

— Тогда ищи преднизолон, у тебя точно есть, я сама выписывала вам, чтобы на всякий случай дома был.

— Да, вот он, — быстро достаю знакомую пачку.

— Хорошо. Дальше. Смотри ампулы, а не таблетки, проглотить ты его всё равно сейчас ничего не заставишь, раз он в отключке валяется.

— Так, — я, прижав трубку плечом к уху, быстро перебираю лекарства, говоря ей вслух названия.

— Не то… Не то… Нет, это тоже не пойдёт…

— О, Ань, пенициллин есть! Четыре флакона! Откуда только взялся, даже не помню…

— Другого ничего получше нет? — Аня вздыхает, — Ну ладно. Срок годности проверь, нормальный?

— Да!

— Новокаин поищи тогда ещё! Должен быть, раз пенициллин есть.

— Зачем? — непонимающе хмурюсь.

— У него и так весь зад в желваках будет, — Аня хмыкает. — Новокаином лучше разводить, не так больно по крайней мере!

— Нашла! — выдыхаю облегчённо.

— Отлично! Уколешь преднизолон один раз. Пенициллин с новокаином разведёшь в нужной дозировке, — подруга называет цифры. — Колоть нужно будет каждые три-четыре часа. Сколько у тебя там, четыре ампулы? Вот четыре раза и сделаешь. Следи за дыханием и состоянием внимательно. Если хоть на секунду покажется, что хуже стало — даже не пытайся звонить мне с вопросами, скорую вызывай, поняла?

— Спасибо, Анечка! Я твоя должница!

— Ладно уж, — проворчала подруга, — утром напиши. Если всё нормально будет, с дежурства сменюсь и забегу, гляну его. Адрес только скинь.

— Хорошо! — сбрасываю звонок и скачу обратно в коридор.

— Марин, что случилось-то? — Алинка, прибежавшая за мной на кухню, сейчас идёт по