не позволила ему обижать себя перед тем, как укладываться с ним в постель.

– Еще как позволила бы, – ответила миссис Куилл, – но о таком я ничего не знаю. Хотя Пасифика – девушка славная. И из хорошей семьи.

Миссис Копперфилд пила джин, и ей нравилось.

– Скоро она спустится сюда поговорить, – промолвила миссис Куилл. – Тут тишь да гладь, и всем им здесь нравится. Болтают, пьют и любятся; выезжают на пикники; ходят в кино; танцуют – иногда всю ночь напролет… Мне никогда не удается быть здесь одинокой, если только я сама этого не захочу… Всегда можно пойти потанцевать с ними, если мне заблагорассудится. Есть тут один субъект, водит меня в танцевальные залы, когда бы я ни пожелала, и у меня всегда компания найдется. Люблю я тут. Домой бы не вернулась ни за какие коврижки. Иногда жарко, но обычно благостно, и никто никуда не торопится. Секс меня не интересует, а сплю я, как младенец. Ничего дурного не снится, если только ничего тяжелого на ночь не съем и оно мне на желудок не навалится. Но если себе потакаешь, за это приходится платить. Я жуть как люблю омаров по-ньюбургски, видите ли. И прекрасно отдаю себе отчет в том, что делаю, когда их ем. Хожу с тем субъектом в ресторан к Биллу Грею, надо сказать, где-то раз в месяц.

– А потом? – попросила миссис Копперфилд, которой очень нравилось ее слушать.

– Ну, мы заказываем омара по-ньюбургски. Говорю вам, это самое вкусное на свете…

– А как вам нравятся лягушачьи лапки? – спросила миссис Копперфилд.

– Мне подавай только омара по-ньюбургски.

– Вы такая счастливая, когда это рассказываете, что у меня возникает чувство, будто я в этой гостинице сама устроюсь, как в гнездышке. Что вы на это скажете?

– Со своею жизнью делайте что хотите. Такой у меня девиз. На сколько желаете остановиться?

– Ой, не знаю, – ответила миссис Копперфилд. – Вы считаете, мне здесь будет весело?

– Ох, веселья тут хоть отбавляй, – произнесла хозяйка. – Танцы, выпивка… все, что есть приятного на свете. Больших денег тут не понадобится, как вы понимаете. С судов сходят мужчины – так у них карманы от денег чуть не лопаются. Говорю вам, это место – Божий городок, а может – и дьяволов. – Она от души расхохоталась. – Веселья хоть отбавляй, – повторила она. С некоторым трудом встала с кресла и подошла к ящику фонографа, стоявшего в углу комнаты. Заведя его, поставила ковбойскую песенку. – Вот это можно слушать всегда, – сказала она миссис Копперфилд, – когда б душеньке ни было угодно. Есть иголки и пластинки – всего-то и нужно, что пружину завести. Если меня здесь нет, садитесь в эту качалку да слушайте себе на здоровье. У меня на этих пластинках знаменитости поют, вроде Софи Такер и Эла Джолсона из Соединенных Штатов[2], и скажу вам, что музыка – это вино для слуха.

– И предполагаю, что читать в этой комнате тоже будет очень приятно – точно так же, как слушать граммофон, – проговорила миссис Копперфилд.

– Читайте вволю.

Какое-то время они посидели, слушая пластинки и прихлебывая джин. Через час или около того миссис Куилл увидела, как по коридору идет Пасифика.

– Вот, – сказала она миссис Копперфилд, – идет ваша подруга.

На Пасифике было шелковое платьице и спальные тапочки. Она очень тщательно накрасила лицо и надушилась.

– Смотрите, что мне привез Майер, – промолвила она, направляясь к ним и показывая очень крупные наручные часы со светящимся от радия циферблатом[3]. Казалось, настроение у нее очень приятное.

– Вы тут между собою толковали, – сказала она, любезно улыбаясь им. – А что, если теперь мы все втроем прогуляемся по улице и пива себе возьмем или еще чего захотим.

– Это было б мило, – ответила миссис Копперфилд. Ей уже становилось немного тревожно за мистера Копперфилда. Он терпеть не мог, если она так надолго исчезала, потому что в нем возникала неуравновешенность, а это очень мешало ему спать. Она дала себе слово заглянуть к ним в номер и дать ему знать, что она еще не вернулась, но от одной мысли об их гостинице ее передернуло.

– Давайте скорей, девочки, – произнесла Пасифика.

Они вернулись в тот тихий ресторан, куда Пасифика водила ужинать мистера и миссис Копперфилд. Напротив располагался очень большой салун, весь в огнях. Там играл оркестр из десяти человек, а давка была такая, что некоторые танцевали даже на улицах.

Миссис Куилл сказала:

– Батюшки-светы, Пасифика! Вот где можно сегодня вечером лучше всего на свете провести время. Ты посмотри, как им весело.

– Нет, миссис Куилл, – ответила Пасифика. – Тут нам будет прекрасно. Свет не такой яркий, спокойнее, а потом мы ляжем спать.

– Ладно, – отозвалась миссис Куилл, и лицо у нее опало. Миссис Копперфилд показалось, что в глазах миссис Куилл она замечает ужасную муку и отверженье. – Туда я пойду завтра вечером, – тихонько проговорила миссис Куилл. – Это ничего не значит. У них такие танцы каждый вечер. Потому что суда приходят постоянно. И девушки никогда не устают, – сказала она миссис Копперфилд. – Это из-за того, что днем спят, сколько им влезет. Днем у них получается спать так же неплохо, как и ночью. Они не устают. С чего б им? От танцев же не устаешь. Тебя музыка за собой тащит.

– Не будьте дурой, – сказала Пасифика. – Они всегда усталые.

– Так как же на самом деле? – спросила миссис Копперфилд.

– Ох, – промолвила миссис Куилл, – вечно Пасифика видит лишь самую темную сторону жизни. Мрачнее ее никого не знаю.

– Да не смотрю я на темную сторону, я на правду смотрю. Иногда вы очень глупите, миссис Куилл.

– Не смей со мной так разговаривать, ты же знаешь, как я тебя люблю, – проговорила миссис Куилл, а губы у нее задрожали.

– Простите, миссис Куилл, – мрачно отозвалась Пасифика.

«Есть в Пасифике что-то весьма и весьма прелестное, – подумала миссис Копперфилд. – Полагаю, она всех воспринимает очень всерьез».

Руку Пасифики она взяла в свою.

– Через минутку мы выпьем чего-нибудь славного, – сказала она, улыбаясь девушке. – Вы не рады?

– Да, было бы мило чего-нибудь выпить, – вежливо откликнулась та; но миссис Куилл поняла всю веселость этого замечания. Она потерла руки и произнесла:

– Я с вами.

Миссис Копперфилд выглянула на улицу и увидела, как мимо проходит Майер. С ним шли две блондинки и какие-то моряки.

– Вон Майер пошел, – сказала она. Две другие женщины посмотрели через дорогу, и все провожали его взглядами, пока он не скрылся.

Чета Копперфилдов отправилась на два дня в Панама-сити. В первый день после обеда мистер Копперфилд предложил прогуляться