Как писал один из будущих убийц Павла генерал Леонтий Бенигсен: «Принято было решение овладеть особой императора и увезти его в такое место, где он мог бы находиться под надлежащим надзором и где бы он был лишен возможности делать зло».

Именно вокруг Панина формируется ядро заговора. Именно Панин инициирует начало переговоров с наследником, либеральным Александром Павловичем (будущим Александром I). Тот в целом согласен с конструкцией Панина, не желает активно участвовать в самом заговоре, но согласен с целью и готов воспользоваться плодами.

С самого начала Павлова царствования именно вокруг Александра группируются все недовольные. Александр – воспитанник и любимец покойной Екатерины, а после того, как Павел принял закон о престолонаследии, по которому власть передается непременно старшему сыну, Александр превратился в единственного легального наследника. Заговорщики без Александра обойтись просто не могли. Наследник – известный либерал и гуманист: он готов на ограничение собственной власти, если станет государем.

Однако Никита Панин уже в ноябре 1800 г. окончательно попал в опалу. Его лишают должности и отправляют в Москву. Это в корне меняет последующие, упрощает и огрубляет их характер.

Руководство заговором переходит в руки графа Петра Палена, завербованного Паниным. Граф Петр Алексеевич Пален, генерал от кавалерии, герой русско-турецких войск. Способствовал присоединению к Российской империи Курляндии, нынешней Латвии, где и занял генерал-губернаторский пост на исходе екатерининского царствования.

С восшествием на престол Павла попал в опалу и был отправлен в отставку. Опала длилась недолго. Уже летом 1798 г. вызван в Петербург, приближен к императору и назначен на ряд должностей, в том числе военного губернатора столицы. Путем умелых интриг сосредотачивает в своих руках огромную власть. В марте 1801 г. – фактически второе лицо в государстве.

Энергичному генералу потребуется менее четырех месяцев, чтобы осуществить план переворота, задуманный Паниным. Заручившись пассивной поддержкой наследника, Пален, занимая ключевую должность петербургского генерал-губернатора, завербовал в ряды заговорщиков примерно 100 участников, прежде всего генералов и офицеров гвардии.

«Я обязан в интересах правды сказать, – говорил через много лет Пален, – что великий князь Александр не соглашался ни на что, не потребовав от меня предварительно клятвенного обещания, что не станут покушаться на жизнь его отца; я дал ему слово. Я прекрасно знал, что надо завершить революцию или уже совсем не затевать ее, и что если жизнь Павла не будет прекращена, то произойдет страшнейшая реакция и кровь невинных, как и кровь виновных, вскоре обагрит и столицу, и губернию».

Предполагается, что так же как Александр Павлович, было настроено большинство заговорщиков, которым было страшно поднять руку на монаршую особу, а организаторы заговора с самого начала планировали кровавую развязку.

Самый сильный ход Пален сделал в конце октября 1800 г., когда, пользуясь всецелым расположением к нему Павла, добился от императора амнистии всем тем, кто был отставлен от службы после прихода Павла к власти. Таких людей были тысячи. Согласно указу, они были обязаны вернуться в Петербург и подавать императору на рассмотрение каждый свое дело в индивидуальном порядке.

В первую очередь Пален добился возвращения братьев Зубовых, чрезвычайно влиятельных в столичном обществе и лично ненавидевших Павла. Вслед за ними он организует возвращение 55-летнего генерала Беннигсена, на личную храбрость которого он в первую очередь рассчитывает в осуществлении намеченного. К концу года в Петербурге собрались все главные участники событий 11 марта. Пролог закончен. Начинается сама пьеса.

Заговорщики вербуют сторонников. Кольцо вокруг Павла сужается. В конце февраля 1801 г. Пален добивается отставки Федора Ростопчина, главы Иностранной коллегии и правой руки Павла. Именно с этого времени Пален – второе лицо в государстве.

Ростопчин был единственным, кто всерьез мог помешать заговорщикам – умный, волевой и явно что-то подозревавший. Немаловажно, что Пален вошел хитростью и подкупом в доверие к графу Кутайсову, человеку лично наиболее близкому к Павлу. Это бывший пленный турчонок, выросший при дворе вместе с Павлом, его камердинер и брадобрей, возведенный впоследствии в графское достоинство. Палену кажется, что он предусмотрел все, но, тем не менее, 9 марта (то есть за два дня) император вызывает его к себе и объявляет, что знает про заговор и про его участие в нем.

Любой другой с той аудиенции отправился бы прямиком в Петропавловскую крепость, но только не граф Петр Алексеевич. Разоблаченный Пален, не моргнув глазом, заявляет императору, что, конечно, он состоит в заговоре, потому что как иначе он сможет его раскрыть? Это, можно сказать, его прямой профессиональный долг – состоять в заговоре, потому что именно Пален стоит на страже священной особы венценосца.

Павел не то чтобы оказался наивным простаком. Подозрения у него остались. И он предпринял определенные шаги. Вызвал в Петербург несколько лично ему преданных людей, находящихся в опале, в том числе знаменитого Аракчеева. В день же своей смерти он заставил всю свою семью принять какую-то присягу, вероятно, присягали на неучастие в заговоре.

Павел подозревал и старших сыновей, и собственную жену в возможном участии. Тем не менее, Пален и здесь его переиграл. В оставшиеся два дня он сумел окончательно все подготовить и осуществить задуманное.

Посвященных слишком много: у Палена не остается другого выхода, как действовать молниеносно. Он тут же отправляется к наследнику Александру. Требует от него решительного согласия. Все предыдущие разговоры не отличались конкретностью, и, возможно, Александр до последнего сомневался. Пален настаивает на осуществлении намеченного 10 марта, то есть на следующий день. Разумный Александр предлагает отсрочить до 11 марта, когда в охране Михайловского замка будут стоять семеновцы, полк ему лично преданный. Рубикон пройден, назначена дата – 11 марта.

Переворот, задуманный как дворянская революция с широкой политической программой, превращается в отвратительное убийство, которое Пушкин опишет так:

Итак, политическое движение, стремившееся к мирному изменению государственного строя, волею судеб обернулось очередным дворцовым переворотом. Пьяные ненавистники Павла из числа гвардейских офицеров в последний момент оказались эффективнее просвещенных реформаторов. Дворянская революция, обернувшаяся цареубийством.

Впрочем, есть и еще одно объяснение этой истории.

ВЕРСИЯ ТРЕТЬЯ: АНГЛИЙСКИЕ ДЕНЬГИ