В сентябре 1793 года Джорджиана и Бесс вернулись в Англию. Они обе по-прежнему не желали иметь ничего общего с Уильямом и несколько месяцев гостили в доме Харриэт, ставшей леди Бессборо. Однако со временем страсти поутихли, дамы помирились с Уильямом и опять зажили сообща, такой же странной семьей, устраивая приемы, выдавая замуж дочерей и продолжая накапливать долги.

Чарльз Грей попытался возобновить свои отношения с Джорджианой, но она проявила осторожность – или просто разлюбила его? Отказав любовнику, герцогиня изрядно польстила мужу, который понемногу успокоился и простил ее поступок, хотя так и не принял ее дочь. В 1794 году Чарльз Грей женился на Мэри Понсонби, которая за время их долгого супружества родила ему шестнадцать детей. Джорджиана принимала чету Греев в Девоншир-хаусе, причем с Мэри она по-настоящему подружилась и они обменивались теплыми письмами: «Милая Мэри, мое сердце молодеет от любви к моим детям и друзьям, в числе которых я считаю и Вас. Я люблю и ценю Вас и не могу найти слов, чтобы выразить, как сильно меня заботит Ваше счастье».

Чарльз Грей в пожилом возрасте

* * *

В первый раз Джорджиана простудилась в 1797 году, танцуя на балу в слишком открытом платье. Но ее болезнь усугубилась тяжелой глазной инфекцией. Бесс преданно ухаживала за своей подругой. Чтобы спасти герцогине Девонширской зрение, врачи вынуждены были сделать операцию, оставившую шрамы на ее лице, но даже обезображенная, Джорджиана продолжала быть популярнейшей светской дамой. Но ее одолевали все новые болезни: сначала чахотка, которую называли чумой XIX столетия, потом – болезнь печени, протекавшая настолько мучительно, что смерть стала для Джорджианы избавлением.

Герцогиня Девонширская умерла 30 марта 1806 года. Умерла на руках верной Бесс, благословив ее на брак с Уильямом Кавендишем.

Долги Джорджианы к моменту ее кончины были огромны. Конечно, она не успела их выплатить, оставила мужу, который выплачивал их оставшиеся до своей смерти годы.

Уильям Кавендиш ненадолго пережил Джорджиану и умер в 1811 году: супружеством со своей обожаемой Бесс он наслаждался всего два года.

Среди потомков Джорджианы Девонширской числится леди Диана Спенсер – «принцесса сердец», первая жена принца Чарльза. А среди потомков Бесс Фостер – Анна Винтур, главный редактор журнала «Vogue».

В 2008 году о Джорджиане Кавендиш был снят фильм «Герцогиня» с Кирой Найтли, Ральфом Файнсом и Хейли Атуэлл в ролях Джорджианы, Уильяма и Бесс. Сценаристы серьезно погрешили против истины, выставив Бесс Фостер разлучницей, а Уильяма – бездушным тираном. Видимо, они не могли даже представить, что любовный треугольник может стать гармоничным союзом, удобным для всех вовлеченных в него лиц. Тем не менее, это было так. Герцог Девонширский и две его герцогини обрели свое странное счастье. Как сказала бы Джейн Остен: «Одной половине человечества всегда непонятно, почему что-то нравится другой».

«Сим завещанием и моею последнею волею я завещаю, оставляю и передаю в случае моей кончины всю мою собственность всех разрядов и сортов, личную и иную, моей Марии Фитцгерберт, моей супруге, возлюбленной жене моего сердца и души моей».

Логично предположить, что таким прочувствованным завещанием облагодетельствовал свою жену некий мистер Фитцгерберт. Или даже какой-нибудь лорд Фитцгерберт, поскольку завещано было немало – особняк Карлтон-хаус со всеми портьерами, стульями, «столами простыми, инкрустированными и покрытыми бронзой», винами, книгами, коллекцией фарфора, серебряной посудой и прочими мелочами, необходимыми для беспечного вдовства. Однако нам не придется говорить о заботливом супруге по фамилии Фитцгерберт, потому что последнего никогда не существовало, а сей документ был составлен в 1796 году ни много ни мало принцем Уэльским, будущим Георгом IV, который в очередной раз возлег на смертном одре.

Принц любил притворяться умирающим, а составление завещаний, как, впрочем, и жалобных писем, действовало на него как общеукрепляющее. Наверное, поэтому он так и не удосужился заверить завещание, что превращало его скорее в трогательное любовное письмо, чем в юридический документ. Впрочем, когда Мария Фитцгерберт все же прочитала завещание, то была очень растрогана. Ее всегда радовало, что принц признает ее своей законной супругой.

Так оно, в сущности, и было.

Мария Фитцгерберт

* * *

Мэри Энн, Марию Фитцгерберт, простолюдинку, католичку, дважды вдову и тайную жену принца Георга IV, не назовешь Золушкой по двум причинам. Первая заключалась в том, что Мэри Энн Смит (или Смайт) родилась 26 июля 1756 года в зажиточной шропширской семье. Помещики Смиты владели землями не только в Англии, но и за границей, и их связи простирались не менее широко. Но что за старинная семья без скелетов в шкафу? У Смитов скелет, разумеется, имелся, да такой, что внушал ужас и отвращение консервативно настроенным согражданам.

Смиты были католиками. То есть англичанами, но как бы не совсем.

К католикам в Англии середины XVIII века отношение было настороженным. Поговаривали, что Папа Римский может освободить их от любой клятвы, включая клятву верности короне. А учитывая, что восстания якобитов, поддержавших католиков Стюартов, отгремели не так уж давно, на папистов посматривали косо. Чтобы как-то их обуздать, в разное время были приняты законы, ограничивавшие права католиков, пусть даже знатных. Так, католики не имели права заседать в парламенте, обучаться в Оксфорде или Кембридже, открывать школы или приобретать земли, а в 1692 году для помещиков «нехорошей» веры был введен двойной налог на собственность.

Тем не менее, лучшее средство от дурных законов – это их дурное исполнение. На бумаге выходило, что английским католикам уготована судьба парий, на деле же все выглядело не так печально. В теории родители должны были подавать на лицензию, чтобы обучать своих отпрысков в католических школах за рубежом. На практике никто за этим не следил. Опять же в теории пэры-католики не имели права появляться при дворе, однако они не только там появлялись, но и представляли монархам своих дочерей. Словом, деньги и титул способствовали религиозной терпимости. Но все равно мелкие пакости, вроде невозможности официально построить часовню, нет-нет да и отравляли папистам жизнь.

Несмотря на законодательные препоны, многие семьи аристократов веками придерживались старой веры, включая Смитов из Беркшира. Как и многие единоверцы, Уолтер и Клэр Смит отправили Мэри Энн, старшую дочь из восьмерых детей, получать образование в пансионе в Дюнкерке, что на севере Франции. Во время своего первого визита во Францию в 1760-х родители захватили маленькую Мэри Энн в Версаль, посмотреть, как обедает король Людовик XV. Но когда смешливая девочка увидела, как король разрывает курицу руками, она расхохоталась так громко, что привлекла его внимание. Ничуть не рассердившись, монарх приказал послать девочке блюдо леденцов. Видимо, это так ее ободрило, что до конца жизни Мэри Энн не стеснялась подшучивать над окружающими, какое бы положение они ни занимали.