Чтобы предотвратить подобные случаи, Георг III объявил недействительными любые браки принцев и принцесс, заключенные без его согласия. Уже позже, в 1793 году, его сын Август Фридрих обвенчался в Риме с леди Августой Мюррей. По приезде на родину упрямая чета устроила еще одну церемонию, на этот раз в церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер. Август и Августа надеялись, что король поверит в серьезность их намерений, но Георг III аннулировал их брак. Долг превыше любви.

Брачные перспективы Марии и Георга казались несбыточными. По достижении 25 лет наследный принц мог действовать в обход отцовской воли, но тогда ему требовалось бы заручиться поддержкой обеих палат парламента. А в парламенте принца не жаловали, и многие лорды сочли бы за удовольствие щелкнуть его по носу.

После краткого знакомства с английским законодательством Мария Фитцгерберт лишь пожала плечами. Ну и что? Мало ли какие есть законы? По закону протестанты могли изводить католиков, но никто же так не делал? Вдруг и тут так же, вдруг оно само после свадьбы уладится? Или после вступления Георга на престол? Словом, она знала себе цену и не собиралась уступать себя задешево. Принца, правда, тоже не прогоняла. Во-первых, его попробуй прогони, а во-вторых, она успела его полюбить. Но не отказываться же от принципов?

Что ж, делать нечего. Придется жениться. Вопрос о женитьбе был решен любимым способом принца Уэльского – в письме он уведомил Марию, что попытался пронзить себе сердце, но промахнулся. Перепуганная Мария поспешила в резиденцию Карлтон-хаус, где застала принца в постели. На его груди укоризненно алели бинты (злопыхатели утверждали, что принцу просто сделали кровопускание – стандартную процедуру по тем временам, – но Мария клялась, что видела потом шрам от раны). Хриплым голосом принц шептал слова любви и звал Марию замуж.

«Нельзя, чтобы женщина выходила замуж оттого лишь, что кто-то питает к ней привязанность и умеет сносно писать письма», – предупреждала впоследствии Джейн Остен. Как всегда, она была права.

Мария дала принцу согласие, но счастья этот брак ей не принес.

* * *

Перед свадьбой Марии захотелось привести в порядок нервы, расшатанные этой мелодрамой, и в обществе подруги она прокатилась по Континенту. Однако приближался день свадьбы. Оставалось лишь найти священника, что само по себе было непросто. От одного лишь упоминания дерзкого плана священникам мерещилась виселица. Наконец, капеллан принца Роберт Берт дал согласие (по одной версии, в обмен на вызволение из долговой тюрьмы).

Мария Фитцгерберт

15 декабря 1785 года Георг и Мария обвенчались в ее лондонском доме на Парк-стрит в присутствии двух свидетелей, брата и дяди Марии. Следуя установленному протоколу, и молодые, и свидетели подписали свидетельство о браке: «Мы, нижеподписавшиеся, свидетельствуем, что Георг Август Фредерик, принц Уэльский, взял в жены Марию Фитцгерберт, 15 декабря 1785 года». Все произошло просто и с виду вполне законно, но как раз эта простота и видимая законность всколыхнули Англию.

Сразу же поползли слухи о том, что молодоженов обвенчал католический патер, что Марии будет пожалован титул герцогини, что она переманит мужа в католичество, что подарок к свадьбе ей прислал сам Папа и сердечно ее поздравил. Карикатуристы исступленно рисовали на Марию шаржи, подчеркивая то ее полноту, то ее внушительный нос.

Парламент тоже счел необходимым выразить свое негодование, и если бы не заступничество друга принца, либерала Чарльза Фокса, принцу пришлось бы несладко – он успел наделать безнадежных долгов и рассчитывал на помощь парламента. Фокс уверил коллег, что все слухи о женитьбе принца лживы, а принц благоразумно промолчал, тем самым как бы подтверждая слова друга. Поступок Фокса так разгневал Марию, что она отказала ему от дома. Но в глубине души она понимала, что это ложь во спасение – принц сохранил свой доход, а она сохранила мужа.

В 1788–1789 годах возможный мезальянс снова начали обсуждать в парламенте, ведь теперь у принца появился реальный шанс обрести власть. Началось все с того, что в середине октября 1788 года Георг III почувствовал боль в животе. Подобное случалось с ним и раньше, поэтому врачи сочли его боли следствием прогулки в мокрых чулках вкупе с четырьмя грушами, съеденными в один присест. Но королю становилось все хуже, он впал в беспокойство, начал бредить. Хотя королева строго следила за тем, чтобы сведения о его здоровье не просочились в прессу, помешательство короля сразу стало темой для сплетен. Поговаривали, будто он приставал к фрейлинам и даже разговаривал с деревом, приняв его за прусского короля. Масла в огонь подливали принцы крови, которые за глаза передразнивали отца.

В таком состоянии король не мог управлять государством. Назрела необходимость регентства, но правительство тори и премьер-министр Уильям Питт-младший опасались допускать к власти принца Уэльского. Он наверняка сместил бы Питта, заменив его своим любимцем Фоксом. Возникали также опасения, что новый правитель отменит Акт о королевских браках и признает законным свой союз с Марией Фитцгерберт. И уж тогда стране грозит новая гражданская война.

Но заманчивая возможность уплыла из рук принца. За лечение короля взялся Фрэнсис Уиллис, специалист по душевным болезням, и в феврале 1799 года Георг поправился.

* * *

Слуги за глаза умиленно называли Марию «миссис Принц», но аристократия отказывалась признавать ее брак легитимным. Масла в огонь подливало поведение супругов, которые не таились, а каждый день появлялись вместе на публике, посещали театр и приемы. Любимой резиденцией Георга и Марии стал модный курорт Брайтон, где Георг отстроил свое самое известное детище – Королевский павильон, поначалу напоминавший скромную виллу, но понемногу превратившийся в дворец из арабских сказок. И в Брайтоне, и в столице Мария держалась так, словно по-настоящему – на самом деле! – считала себя принцессой Уэльской. Потомственные аристократки захлебывались желчью. А после того как Мария невозмутимо вошла в королевскую ложу в Вестминстере, поздоровалась и уселась между двумя принцессами, ее люто возненавидела королева.

Королевский павильон в Брайтоне – детище принца Георга

Третий брак Марии продлился хотя и дольше первых двух, но на счастливую старость рядом с почтительным супругом Мария не могла рассчитывать. Венчание не изменило привычки Георга. Сколько бы он ни клялся супруге в любви, а все равно поглядывал на сторону.

Удар по их семейному счастью был нанесен еще до свадьбы Георга с принцессой Каролиной Брауншвейгской в апреле 1795 года. В 1793 году принц увлекся леди Джерси, умной и властной дамой на 12 лет старше его (а для принца в возрасте женщины таилось неодолимое очарование). Именно леди Джерси, а не Марию, он взял с собой на смотрины невесты, что не могло не огорчить законную супругу – кому, как не ей, встречать нового члена семьи?