litbaza книги онлайнРоманыЛето, в котором нас не будет - Ефимия Летова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 68
Перейти на страницу:
спросила Четвертая и вытянула шею.

— Ну, не знаю…

— Например, можно вырезать имена друг друга где-нибудь на руках или ногах! — воодушевилась Четвёртая.

— Чё, совсем дура? — беззлобно откликнулась Двадцатая. — Это же заметят, и нам попадёт. А ещё это очень больно. Мы не сможем так себя порезать.

— А я скажу тебе не чувствовать боль, — ответила Четвёртая.

— Ну да, а сама? — Седьмой даже побледнел от ужаса, веснушки проступили на щеках ещё ярче.

— Можно подумать!

— Не надо имена, — вмешался Тринадцатый. Ему было уже восемь, и он всегда отличался недетской рассудительностью. — Можно просто какой-нибудь маленький знак. Крестик или что-то такое. Это не так больно и не так заметно. У меня вон шрам на пузе, когда меня тётка кинула в детстве на топор, так и не зажил.

…Седьмому очень не нравилась эта идея, но он покорно уставился в глаза серо-голубые глаза Четвёртой — начать решили с него, как это частенько и бывало.

— Возьми стекло и вырежи на руке букву "д", — деловито сказала Четвёртая, долго раздумывать она не любила. Седьмой медленно протянул руку к острому осколку, покрутил в руках и вдавил во внутреннюю сторону предплечья. Слёзы покатились по веснушчатым щекам, а по руке потекла кровь.

— Ты же не сказала, чтобы боль не чувствовал! — ткнула Двадцатая её в бок. Четвёртая пожала плечами.

Вскоре все они обзавелись маленькими кривыми буковками "д" в честь Джаксвилля, выцарапанными на коже рук в разных местах, а Четвёртой процарапала Двадцатая на плече. Царапины были, впрочем, всего лишь контуром: дальше Тринадцатый стал капать эту свою особенную едкую и жгучую воду, аккуратно, стараясь попадать в контур — шрамы от его воды не лечились, Второй так и остался с изувеченной рукой, а маль Таптор Тринадцатого больше не трогал.

Еще через год они придумали название для своей неразлучной пятёрки: Юнита скверны.

— Мы вырастим и сбежим, — сказал Седьмой. — Правда?! А потом встретимся.

— Во Флоттершайне? — спросила Четвёртая.

Седьмой мотнул головой. Он сам был с юга и в столице ни разу не был. Четвёртая обняла Двадцать вторую за плечи и погладила её буковку "д". Двадцатая посадила Ноля ей на плечо, крыса принялась обнюхивать её шею, и Четвёртая захихикала от щекотки крысиными усиками.

— Да, — сказала Двадцатая. — Можно и там. Мы свергнем Сенат и будем править Айваной.

— И сожжём Джаксвилль, — сказал Тринадцатый. — И повесим малье Агравис на дубе, а остальных скормим крысам.

Ноль запищал прямо в ухо Четвёртой, вероятно, выражая своё согласие.

Глава 8. Водяные лилии

Одна тысяча пятьсот одиннадцатый год

В мой день рождения, пятнадцатого августа, мне исполнялось пятнадцать лет. Сплошь единицы и пятерки в дате. Я смотрела на себя в зеркало, и отражение мне в целом нравилось. Длинные светлые волосы уложены в аккуратную взрослую причёску, тело немного округлилось в нужных местах и вытянулось в других.

"И никакого "мягонького жирка"!" — говорю я себе.

Никакого жирка — и от жильца с четвёртого этажа, кажется, отцу удалось избавиться. Из школы-пансиона я по-прежнему приезжаю домой только на летние каникулы, так что понятия не имею, что происходит дома остальные девять месяцев. Да это и не важно. Осталось всего два года в школе, а потом — два года блестящей безукоризненной учёбы в КИЛ, стажировка и работа в Сенате. Лучше всего — личным помощником Корба Крайтона, хотя и против достопочтимого мальёка Трошича я ничего не имею. Вот только приверженцев у строгого авторитарного Крайтона куда больше: слишком либеральные взгляды Трошича вовсе не привлекают к нему сторонников, отнюдь, со стороны он кажется слишком мягкотелым, тогда как Крайтон — настоящая скала. Весьма привлекательная скала, надо сказать. Именно таким и должен быть настоящий мужчина: сильный, властный, уверенный в себе, никому не дающий спуску. Это всё мне поведала, разумеется, Аннет — её отец работает непосредственно с Крайтоном, так что её мнению можно доверять.

Вот по поводу "блестящей учёбы" имелись некоторые сомнения. Лайгон — древний язык, на котором до тысяча четыреста восемьдесят девятого года писались абсолютно все тексты и учебники по чаровству — давался мне из рук вон плохо. Некоторые другие дурацкие предметы — математика, естествознание, история — тоже. Конечно, у меня была масса друзей и подруг, готовых без особых просьб с моей стороны дать списать любое домашнее задание и подбросить ответы на любую контрольную работу, так что оценки мои почти всегда приближались к отличным, но в КИЛе-то всё будет иначе… От мыслей о проклятом лайгоне я снова перешла к воспоминаниям о том, как тощий глист угадал про списывание. Может быть, он провидец? В любом случае по поводу его дара родители мне соврали.

В гостиной мама придирчиво оглядывает стоящие рядком коллекционные вазы и сложенные горкой срезанные садовые цветы. Три горничных подобострастно выстроились в ряд, ожидая указаний хозяйки. Вечером ожидалось маленькое семейное торжество в честь рождения прекрасной и единственной меня.

"Не единственной".

— Хортенс, как ты думаешь, какие салфетки лучше взять: малиновые или бирюзовые?

— М-м-м… бирюзовые.

— Но тогда пионы для украшения стола не подойдут! — мама расстроилась так резко и внезапно, что я, всегда отвечающая на подобные вопросы наугад, тут же попробовала сдать назад:

— Ну-у, малиновые тоже очень даже ничего!

— Нет, ты права! — мама решительно махнула рукой, и горничные уныло подхватили забракованные шарики пионов, между прочим, распустившиеся в августе не без магических усилий лучших айванских цветоводов, и пышные шапочки нежно-кремовых роз. — Но какие цветы подойдут к бирюзовым вазам?

— М-м-м… фуксии?

— Фуксии — и бирюза?! Дорогая, у тебя ужасный вкус. Это немыслимо!

У меня затрещала голова. Наверное, всё-таки, я была недостаточно благородной и правильной малье. Аннет не скучала бы от подобных обсуждений.

— Каллы?

Святой Лайлак, мама способна продолжать этот дурацкий разговор до самого вечера! Имя самого известного из подвижников неожиданно натолкнуло меня на мысль:

— Лилии. Водяные лилии.

— Ты думаешь? — с сомнением говорит мать, а я продолжаю с энтузиазмом, которого на самом деле не чувствую:

— Разумеется. Водяные лилии, я же лилия по гороскопу. Это будет очень… м-м-м… оригинально. Неизбито.

— А вазы?!

— М-м-м… прозрачные вазы. Да, точно. Стеклянные. У тебя же где-то такие были. Нарвать лилий?

Мать кивает, уже погружаясь в пучины фантазии о новых флористических открытиях, а я сбегаю к пруду.

Там тихо, несмотря на шесть окружающих его домов — их жители не спешат приобщиться к прослушиванию лягушачьего хора и медитации над затянутой ряской неподвижной поверхности воды. Некогда пруд и окружающие его окрестности, вероятно, виделись тем, кто проектировал и строил этот уголок благословенного Флоттершайна,

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 68
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?