Во время всех этих разъяснений тёти Тиры Заморочит глядел на неё не отрываясь. Он лихорадочно соображал. Теперь он спросил её голосом, хриплым от волнения:

– Откуда тебе всё это известно, клянусь синильной кислотой и гамма-распадом?

– Способ употребления указан перед самим рецептом на моей части свитка. Ошибка тут невозможна.

В голове колдуна вспыхивали обрывки мыслей, словно молнии перед надвигающейся грозой. С помощью этого Загадай-Спецпунша, как стало ему вдруг ясно, он сможет разом наверстать все свои недовыполненные злодеяния. Так, значит, то, до чего рукой подать и что можно захапать прямо сейчас, – его спасение! Он, пожалуй, сумеет обставить этого адского судебного исполнителя, сыграть с ним злую шутку! Только вот как заполучить для одного себя этот роскошный напиточек? Нет, ни за что на свете он не отдаст теперь тёте свою часть пергаментного свитка, что бы она ему за это ни предложила! Наоборот, он непременно должен каким-то образом заполучить её часть, чего бы это ни стоило. Даже если придётся отправить её на тот свет или хотя бы отколдовать в другую галактику. Впрочем, это легче было задумать, чем сделать. Он слишком хорошо знал её тайные возможности и понимал, что есть все основания её остерегаться.

Чтобы не дать заметить, как у него дрожат пальцы, он встал и, заложив руки за спину, заходил взад-вперёд по лаборатории. Перед бочкой с надписью «СПЕЦОТХОДЫ» он остановился и, погружённый в свои мысли, забарабанил по крышке ритм новейшего адского шлягера, напевая под нос:

Котик и ворон пригнулись, прижались друг к другу и сидели не дыша. Они слышали каждое слово из разговора тётки с племянником.

Заморочит резко повернулся лицом к ведьме и заявил:

– Боюсь, Тира, ничего из этого не выйдет, хоть мне тебя и очень жалко. Ты забыла одну мелочь или, точнее сказать, две мелочи. А именно кота и ворона. Они, конечно, захотят при сём присутствовать. А поскольку ты свои желания должна загадать вслух, они всё узнают. Вот тут-то Великий Совет Зверей на тебя и набросится. А если мы эту парочку запрём или ещё как-нибудь оставим за дверью, это всё равно вызовет подозрения. Было бы безответственно с моей стороны отдать тебе мою часть рецепта. Я не могу допустить, чтобы ты подвергла себя такой опасности, дорогая тётя.

Тирания вновь блеснула золотыми зубами:

– Как мило с твоей стороны, Вульчик, что ты так заботишься обо мне, но ты говоришь ерунду. Всё ведь совсем не так. Дело в том, что кот и ворон обязательно должны при сём присутствовать! Я придаю даже большое значение тому, чтобы они были моими свидетелями. В том-то и особая прелесть этой затеи.

Колдун подошёл к ней ближе:

– Как так?

– Да ведь это не какой-нибудь там обычный волшебный напиток, – разъяснила ведьма. – У сатананархархеоложногениальалкогольадского Загадай-Спецпунша есть одна небывалая особенность: всё, что загадаешь, он исполняет ровно наоборот. Если пожелаешь здоровья, желание сбывается как эпидемия; если просишь о всеобщем благоденствии, получается всеобщая нищета; пожелаешь мира, а в результате разразится война. Теперь понял, Вульчик-Вельзевульчик, какая тут тонкость? Мило, не правда ли? – Тирания чуть не закудахтала от удовольствия. А потом продолжала: – Ты ведь знаешь, как я люблю благотворительность. Это просто моя страсть. Особенно благотворительные праздники. Ну так вот. Сегодня мы устроим праздник, ах, да что там праздник – настоящую оргию благотворительности!

Глаза Заморочита сверкнули за толстыми стёклами очков.

– Клянусь радиацией! – крикнул он. – И шпионы станут свидетелями того, что мы сделали всё возможное для блага бедного страдающего мира! Мы пожелали ему процветания и счастья! Поступили прекрасно!

– Это будет новогодний праздник, о каком я мечтала с тех пор, как выучила таблицу умножения денежных ведьм! – прокрякала Тирания.

А племянничек восторженно подхватил ликующим басом:

– Мир ещё много веков спустя будет вспоминать эту ночь – ночь великой катастрофы!

– И никто не узнает, – взвизгнула Тирания, – кто сотворил это зло!

– Никто, ни один человек! – продолжал ликовать Заморочит. – Потому что мы с тобой, тётя Тира, будем чисты, как невинные ягнята!

Они бросились друг к другу в объятия и запрыгали по лаборатории. Колбы и тигли нестройно позвякивали, и звуки эти слились в фальшивую мелодию вальса – Танца Смерти. Столы и стулья затопали ножками, зелёный огонь в камине полыхал в ритм, и даже чучело акулы на стене хлопало в такт своей внушительной челюстью.

– Ой, котик, – прошептал Яков, – мне, кажется, дурно! И с головой что-то странное.

– У меня тоже, – так же тихо шепнул Мяурицио. – Это, наверно, от такой музыки. У нас, у певцов, очень уж нежные уши.

– Для кошек-то, может, и так, – возразил Яков, – а нашему брату музыка нипочём.