— Это не совсем мой музей. У меня основная доля, но мой дед сделал меня и Лиама душеприказчиками со стояния. Мы должны обо всем советоваться, и я только что не согласился снова открывать заведение.

— Я тебя понимаю, приятель.

— Мне жаль, Дэнни. Ты был здесь лучшим гидом.

— Не жалей, Дэвид. Я просто живу и получаю то, что делает меня счастливым, — заверил его Дэнни. — Хотя Кейти хорошо бы вела дело. Она отличная бизнесвумен. Но ты знаешь ее, верно?

— Она была ребенком, когда я уехал.

— Мы все были моложе, когда ты уехал. А где ты был? Говорят, ты стал знаменитым фотографом. Фото журналистом.

— Не уверен, что я знаменит. Но на житье не жалуюсь, — сказал Дэвид.

— Жаль, что ты пропустил похороны Крейга.

— Я видел его живым. Он всегда был моей опорой.

— Ты был на его могиле?

— Еще нет.

Дэнни явно не одобрял это, но промолчал.

— Как долго ты планируешь оставаться здесь? — спросил он.

— Я еще не уверен. У меня нет планов на ближайшее будущее. Посмотрим. Расскажи, как ты поживаешь, Дэнни.

— Я? Прекрасно. Мне многого не нужно. Только чтобы жить и получать удовольствие.

— Ты так и не женился? Есть какая-нибудь особенная девушка?

Дэнни засмеялся:

— Ну, я знаю нескольких особенных девушек, которые мне нравятся и с которыми я встречаюсь. Но они не из тех, кого можно привести домой, к маме, если ты понимаешь, о чем я. Я ищу развлечений, а они — несколько баксов. Так что не жалей меня. Я счастливый человек.

— Рад это слышать.

Дэнни задумчиво посмотрел на него:

— Так чем ты занят?

— Улаживаю дела.

— Конечно. У меня есть один интересный тур по призракам в субботу вечером. Ты должен прийти. Я в отличной форме.

— Может быть, и приду.

Дэнни снова заколебался.

— Знаешь, теперь во время экскурсий обычно упоминают Таню. Говорят, что она призрак и посещает здание музея.

— И ты тоже это рассказываешь? — спросил Дэвид.

— Приходится, — вздохнул Дэнни.

— Если ты проводишь тур по призракам, то это хорошая история, так что ты не виноват, — заверил его Дэвид.

Дэнни смущенно огляделся вокруг.

— Хочешь мороженого?

Дэвид покачал головой:

— Нет, спасибо, Дэнни. Как ты пересказываешь эту историю в своих турах?

Дэнни внезапно побледнел:

— Я… я…

— Ты говоришь, что меня подозревали, верно?

— Нет-нет, ничего подобного. — Он явно лгал, но по доброте душевной.

— Помнишь, что произошло в действительности? — допытывался Дэвид.

— Что значит: в действительности? Я не работал в тот день. Ты заменял меня.

— Да, помню. Но что помнишь ты?

— Очень мало.

— Что ты делал в ночь убийства, свой выходной день?

Дэнни немного подумал.

— Выпил несколько порций в одном из заведений на Дюваль. Сходил на Мэллори-сквер, потом пошел домой. На следующее утро я проснулся, когда услышал сирены — тогда я жил в квартире на Элизабет-стрит. Я вышел на улицу, увидел копов и машину скорой помощи у музея и поспешил туда.

— Ты видел Таню тем вечером? — спросил Дэвид.

— Нет… да! Рано — около пяти. Я видел ее в одном из баров и поговорил с ней. Я слышал, что она уезжает из города и что вы вроде бы разорвали помолвку. Она сказала, что должна повидать нескольких человек этим вечером, что поедет в Майами и вылетит оттуда завтра.

— Значит, в пять. Где?

Дэнни покачал головой:

— Думаю… да, я шел по южной стороне Дюваль. Это могло быть даже заведение дяди Кейти.

— Спасибо, Дэнни, — поблагодарил Дэвид. — Ты тогда рассказал об этом копам?

— Да, а что?

— Ее убийцу так и не поймали.

— Верно.

— Ну, рад был тебя видеть.

— Взаимно. Ты правда не хочешь мороженого?

— Нет, спасибо, — снова сказал Дэвид.

Он помахал рукой Дэнни и вышел.

Пять часов. Если Дэнни не лгал, Таня заходила в заведение О’Хара в пять часов того субботнего вечера, когда ее убили.

И Дэнни больше не видел ее.

Важно, если это правда. Если он не скрывает что-то ради себя или кого-то еще.

Дэнни видел Таню в пять. В течение следующих часов ее убили, а после — видимо, после полуночи, когда музей был закрыт, — ее перенесли на место Элены де Ойос.

Дэвид вернулся для первой экскурсии на следующее утро.

А что, если Таню положили там, чтобы именно он нашел ее?

Ответ на этот вопрос мог быть ответом на загадку убийства.

— Людей не всегда находят на кладбище, — сказал Бартоломью. — Ну, большинство людей. Ведь мы двигаемся с места на место и остаемся неизменными только в памяти тех, кто любил или ненавидел нас. Конечно, иногда находишь людей, околачивающихся вокруг кладбища, но… Например, почему я остаюсь здесь? Думаю, из-за тебя. Но я отвлекся. Ты не найдешь Крейга Беккета на этом кладбище. Он был хорошим человеком, и его совесть чиста. Он передвигается.

— Я знаю, что его нет на кладбище, — сказала Кейти.

— Тогда… почему мы здесь? — спросил Бартоломью.

— Ты не должен здесь находиться.

— Да, не должен. Но ты изменил благоразумию, которым тебя наделили при рождении. Поэтому я чувствую, что мой крест — следовать за тобой.

— Я не твой крест и веду себя благоразумно, — возразила Кейти. — Сейчас день. На кладбище полно туристов.

— Но почему мы здесь?

— Конечно, я не предполагаю, что душа Крейга Беккета должна находиться в его изношенном и набальзамированном теле. Мне тут просто нравится. Здесь красиво и можно спокойно подумать, при условии, если другие люди — живые или мертвые — не припирают меня к стенке.

— О чем тебе нужно подумать? — осведомился Бартоломью.

— О Крейге. Я просто хочу вспомнить его. Могу я рассчитывать на почтительное молчание?

Кладбище Ки-Уэст находилось на возвышенности в центре острова. В 1846 году мощный ураган вызвал большие волны, смыло несколько старых могил, тела плыли по Дюваль-стрит. После этого выбрали место повыше. Многие могилы располагались в земле, но куда больше было надземных. Причудливые сооружения наполняли кладбище вместе с более типичными гробницами типа мавзолеев.

Установили, что на кладбище Ки-Уэст похоронена треть людей, когда-либо живших на острове.