Джек ответил знойной улыбкой, отступил назад, потом обошел кровать, чтобы полог закрыл ему вид.

Лиззи опустила подсвечник и тяжело сглотнула.

— Проклятый задира, — пробормотала она.

— Я тебя слышу, Лиззи, — спокойно произнес он где-то совсем рядом, испугав ее.

Она поспешно сбросила ужасный шелк и, стоя в одной рубашке, повернулась к стулу, где оставила свое испачканное платье.

— О нет, — в ужасе прошептала она.

— Пардон?

— Где моя одежда? Я оставила ее здесь! Где она? Что вы с ней сделали?

— Я не трогал ее. Помочь тебе в поисках?

— Нет! Стойте, где стоите.

— Значит, я буду лишен удовольствия видеть тебя в дезабилье? — спросил он уже где-то возле стола.

Боже! Они забрали ее одежду. Карсон, горничная, не важно.

— У меня осталось только это синее платье, — расстроено сказала она.

— Ладно, не паникуй, — ответил Джек.

Она слышала, как он ходит по комнате, передвигая стулья, тащит что-то по полу. Когда он уверенно направился к кровати, Лиззи схватила синий шелк и прижала к груди.

Первой вещью, появившейся из-за полога, была пара шерстяных брюк. За ними последовала батистовая рубашка, упавшая к ногам Лиззи. Все еще прижимая к себе шелк, она медленно наклонилась и подобрала рубашку.

— Я не понимаю. Это же ваша одежда.

— Да, это моя одежда, но, уверяю тебя, она совсем незаразная.

— Я не могу это надеть.

— Тогда делай, как тебе нравится. Ты можешь надеть синее платье и выглядеть старой девой, пока не задохнешься. Или ты можешь снова приятно возбудить долину, нося мою одежду… по крайней мере до завтра, а там мы уговорим Дугала вернуть твое платье.

Он прав. Честно говоря, у Лиззи была пара штанов из оленьей кожи, принадлежавших ее отцу, в которых она ходила на рыбалку. Пытаться вытащить карпа из озера в платье было в лучшем случае непрактично, а как правило, невозможно, так что… Лиззи надела батистовую рубашку.

Она доходила ей до колен, про брюки и говорить нечего. Заправив подол рубашки в штаны, Лиззи собрала их одной рукой на талии, чтобы они не свалились с нее.

— Ты ведь не будешь держать меня в неизвестности? — весело спросил Джек.

Он считал это забавным, а ее за последние двадцать четыре часа унизили во всех отношениях. Должно быть, она слишком громко вздохнула, потому что он, уже более мягко, сказал:

— Выходи, Лиззи.

— Только не смейтесь.

— Даю слово.

Она смущенно вышла из-за полога и украдкой взглянула на него. Джек сменил килт на свои любимые кожаные штаны, рубашка не заправлена, ворот расстегнут, ноги босы. Он смотрел на нее, однако не смеялся, взгляд был настолько пронизывающим, что Лиззи начала краснеть и нервно отбросила с лица прядь волос. Проследив за этим движением, его взгляд остановился на кусочке тела, видневшемся в открытом вороте рубашки.

— Да, сидит не идеально, согласен. Зато намного удобнее, чем другой вариант.

В два шага Джек оказался рядом, слишком близко, и она испуганно вздохнула, когда он положил руку ей на талию.

— Мне… мне нужен пояс, — заикаясь, сказала она.

Его рука скользнула куда-то за спину, еще ближе прижав ее к нему, однако Лиззи уперлась.

— Что вы делаете?

— Определяю размер талии. — Она приподнял бровь, и Джек напомнил: — Тебе ведь нужен пояс.

— Что угодно, — быстро сказала она, пытаясь игнорировать его руку. — Галстук, кусок бечевки. Что-нибудь, а то, боюсь, они с меня спадут.

— Мы сейчас найдем.

Когда он снова потянулся за ее спину, Лиззи сделала очередную попытку освободиться. Не тут-то было. Держа ее одной рукой за талию, другой он высоко поднял шнур полога.

— Это подойдет?

Она хотела его взять, но Джек отдернул руку. Когда Лиззи повернулась к нему, ее взгляд упал на его губы, и она вдруг подумала, что сейчас он ее поцелует. Но прежде чем она могла сделать нечто такое, о чем сожалела бы всю оставшуюся жизнь, Лиззи схватила шнур и на миг их пальцы соприкоснулись.

— Отдайте, — прошептала она.

Хищно улыбнувшись, Джек отпустил шнур, свисавший у него с руки. Она тут же туго подпоясала брюки шнуром, завязала полы батистовой рубашки на талии и повернулась.

Джек, уже сидевший за столом с бокалом вина, жестом указал ей на стул и наблюдал, как она закатала штанину, потом другую. Закончив, она села и скрестила руки на груди.

— Выпялитесь.

— Нет. Я… любуюсь. — Джек налил вина и подвинул к ней бокал. — Я потребую, чтобы завтра Дугал вернул твою одежду.

— Завтра, — с усталым вздохом повторила Лиззи. — Вряд ли я вынесу здесь еще один день.

Он рассеянно вертел пальцами ножку бокала.

— Понять не могу, почему твой дядя позволяет себе это делать, а ты почему-то сносишь его дурное обращение. Почему он так с тобой поступает?

Если б она знала. Да, Карсона абсолютно не интересовало, что они с Шарлоттой принимают собственные решения, но это… неописуемая жестокость. Лиззи оглядела свой наряд, почувствовав, как слезы отчаяния и усталости подступают к глазам.

— Я хочу домой, — тихо сказала она. — Клянусь могилой отца, я этого не заслуживаю. Он меня погубил. Даже не представляю, как мы будем существовать. Я хочу домой, — повторила Лиззи.

— Выпей немного вина, оно тебя успокоит. Потому что завтра тебе понадобятся силы.

— Зачем? — устало спросила она. — Вы знаете, что Карсон собирается делать с нами завтра?

— Нет. Знаю только, что завтра мы покидаем замок Бил.

Он чокнулся с ней через стол.

Лиззи хотелось ему верить, отчаянно хотелось верить ему.

— Правда?

— Правда.

— Но как?

Он улыбнулся:

— Предоставь это мне, Лиззи Бил.

Честно говоря, Лиззи была настолько измучена, что ничего другого ей и не оставалось.

Однако усталость не помешала Лиззи затеять спор, кто займет кровать. Наконец Джек просто схватил ее и бросил на одеяло, предупредив: если она поднимется, он возьмет дело в свои руки.

И он был совсем не далек от этого, ему даже пришлось заставить себя отвернуться от кровати.

К счастью, его угроза убедила Лиззи, и она быстро провалилась в глубокий сон.

А Джек сел за стол и допил вино, надеясь, что оно избавит его от всех сладострастных мыслей, которые проносились у него в голове. Ему необходимо покинуть замок Бил даже больше, чем Лиззи, поскольку он не мог оставаться с ней в этой маленькой комнате и не тронуть ее.