- Если бы мог, он вместо нее бы в землю лег. Так ясно?

Я ожидала такой ответ. Уже и сама пришла к этому выводу. Не Шторм ее убил. Не он.

- Кто мог подставить его? Кому это нужно?

Он пожимает плечами.

-  Врагов у него много. Но этих ищи наверху. Слишком быстро все делают.

П.С. Девочки, пошумите, плиз. Как вам книга? Пишем, читаем? Или закругляемся в виду отсутствие интереса? 

Я держала себя в руках до последнего. Держалась, покидая тот ужасный дом, садясь в машину. Я то и дело оглядывалась по сторонам. Мне все казалось, что за мной следят.  В каждой машине, обгоняющей меня, я видела преследователя. Казалось,  вот-вот  очередной автомобиль резко даст вправо и скинет меня на обочину.

Я поняла, что приехала к дедушке, а не домой, только когда въехала в его двор.  Заглушив мотор, буквально выскочила из машины и, поднявшись по ступенькам крыльца, зашла в дом. Он стоял в гостиной, с неизменной сигарой в зубах и со стаканом виски.

Обернувшись, дедуля посмотрел на меня сосредоточенно. Прочитав на моем лице жуткий ужас, он нахмурился. Я  и слова ему не дала сказать. Подбежала и обняла его, прижавшись лицом к груди. Родной запах мужских духов с примесью табака успокаивал. Прикрыла глаза, понимая, что я под защитой. С единственным мужчиной, готовым до последней капли крови оборонять меня. Только рядом с ним я чувствую себя маленькой девчушкой.

- Аленушка, случилось что? – в голосе дедушки тревога и я ругаю себя за то что заставляю его нервничать. У него ведь сердце больное, полгода назад делали серьезную операцию. Ему нелья волноваться, совсем- совсем. Но как бы ни понимала, остановить себя не могу. Слезы будто сами собой льются из глаз.

- Устала, дедуль, просто устала – еще сильней прижимаюсь к родителю. А он и рад стараться. Обнимает меня, в макушку, по-отечески целует, покачивая и стороны в сторону. Словно маленькую внучку, только что разодравшую коленку в кровь.

- Ну все, полегчало? – отстраняется, с улыбкой вглядываясь в мои глаза. А у самого взгляд цепкий, изучающий. Знаю, что каждую деталь подмечает. Хоть и на пенсии давно, но навыков не растерял.

- Это из-за дела твоего нового?

Хочется довериться ему и рассказать обо всем. Но приходится прикусить язык.

- Да нет, просто навалилось все, - виновато улыбнувшись, стираю слезы с лица.

Дедушка смотрит на меня долго. И молчит

- Нет, так дело не пойдет – оставляет в сторону алкоголь и сигару. – Идем. Маша приготовила твое любимое рагу. Вкусная еда и горячий чай  точно не помешают тебе.

Только представила себе блюдо, приготовленное дедушкиной помощницей, сразу слюнки потекли. Только сейчас поняла, что за сегодня ничего не ела. Кивнув довольно, отправилась в ванную комнату. Умывшись, убрала  волосы в высокий хвост. Заметила на руке у самого запястья небольшой  синяк. Наверняка, остался от хватки Белицкого. Тут же не  по себе стало. Все происходящее со мной в последнее время напоминает дешевый триллер или боевик. И если в фильме подобные события смотрятся с интересом, на себе это чувствовать довольно таки неприятно.

Вернувшись в кухню, застала дедушку, у стойки. Он уже поставил на стол разогретое блюдо с рагу, и сейчас занимался чаем.

- М-м-м, как вкусно, - произнесла, с наслаждением вдыхая аромат еды.

Дедушка обернулся, посмотрел на меня с улыбкой.

- С этой работой совсем исхудала. Нужно Машу попросить обеды тебе на работу носить.

Я едва не поперхнулась от такого предложения. Не хватало еще напрягать бедную женщину моим питанием.

- Дед, ну ты скажешь тоже. Если бы я в офисе была. Ты ж сам знаешь, постоянно в разъездах, какие обеды...

Дедушка вдыхает.

- То- то и плохо. Не дело, девушке в таком режиме жить. Всегда говорил тебе Ален, мужская это работа...

Мужчина опустился на рядом стоящий стул и приставил ко мне ароматную чашку чая на травках.

- Ну ладно тебе, - улыбнулась, положив свою ладонь на его.  

Он молчал.  Делал вид, будто очень занят поглощением чая. На самом деле дедушка анализировал, размышлял.

- Спасибо, очень вкусно.

Дед кивнул.

Остаток ужина прошел в спокойной и размеренной тишине. Я старалась не думать не о чем, хотя, это тяжело мне давалось.

- Дедуль, скажи как бы ты поступил в такой ситуации? Если вдруг понял, что  твой подследственный невиновен, и его просто подставили.

Дедушка нахмурился. Поставив на стол чашку, долг смотрел на меня. В какой-то момент, я даже пожалела, что затеяла этот разговор. Сейчас еще начнется допрос и придется рассказать ему о Шторме. От этой новости, он будет явно не в восторге. Я знаю отношение дедушки к Русакову. Он его во всех грехах смертных обвинит, и будет искренне считать, будто прав.

- Есть доказательства?

- Нет. Просто мысли, понимание. Его пытаются подставить, а я не знаю что делать... Понимаю, если пойду против системы, лишусь  работы и получу кучу проблем. Но и сажать за решетку невиновного я не смогу...

Дедушка поднимается из-за стола. Открыв кухонный шкаф, достает оттуда новую сигару. Подкурив, открывает окно на распашку.

- Ты проверь все, Ален, - произносит задумчиво. -  Хотя бы одно, но неоспоримое доказательство должно быть у тебя. Хотя бы для того, чтобы быть спокойной перед собственной совестью. Жулики ведь говорят красиво. Их послушаешь, так убедят, что не они, а ты совершил преступление, - дедуля смеется, закашливаясь.

- А если будет? Это самое доказательство. Ничего ведь не меняется.

- Ну как это не меняется? Очень даже меняется – он вскидывает бровью. – Ты говоришь, система не даст. Так система всегда была жесткой и беспощадной.  Ты должна это понимать как никто лучше. Но самое важное ведь что? Остаться в этой системе человеком, не изменить своим принципам, Ален. Если не изменишь, будешь твердой – системе никогда и ни за что тебя не взять, милая.

Его слова поразили меня.   Я никак не могла перестать о них думать. Думала, когда загружала посуду в машинку, когда убирала за нами в кухне. Я  буквально чувствовала, как дедушкина мудрость впитывается подобно влаге в каждую пору на моем теле.  Он даже не понял, как сильно помог мне.  Я прикрыла глаза, и представила, будто стою на перепутье. Три дороги, выбор сложен на первый взгляд. Но там где жизнь без эмоций, строго по закону, там ведь темно. И сердце не тянет в ту сторону. Отдать это дело другому – прямая дорога. Уйти на больничный, производство передадут Ваньке или еще кому. И вроде как от меня больше ничего не будет зависеть. Но и так я не могу. Остается только самый сложный и тернистый путь. Хочу ли я спасти Шторма? Не знаю, мне все равно лично на этого мужчину. Но наказывать невиновного, оставить настоящего убийцу гулять на свободе. Ну уж нет. Только не я.