Гулко сглотнула и, когда до меня донеслось тяжёлое дыхание, что защекотало ухо и вплелось в волосы, инстинктивно сжалась. Убеждала себя, что Макс — обычный человек, но никакие ассоциации сейчас не действовали. Мы в доме одни, и, олигарх на это намекнул, так будет до завтра. Я полностью в его власти. И лишь от меня зависит, кем я встречу рассвет: изнасилованной жертвой или…

— Поднимайся! — услышав приказ, я решительно поднялась. Никому не позволю сделать из себя безвольную жертву. — Повернись ко мне лицом, — прозвучал следующий приказ. Я подчинилась и, стараясь смотреть монстру прямо в глаза, показывала, что не боюсь. Морщинки на лице Макса стали гуще, выраженней. Он прищурился и рыкнул: — Садись на стол.

Я осторожно присела, держа ноги плотно сведенными, и, всё так же, не сводя с Честенера глаз, замерла. Старалась не дышать, ожидая следующего приказа монстра. Я осознавала, что нельзя умолять, уговаривать, бежать. Это бесполезно, я видела по жесткому взгляду Макса. Не дёргай тигра за усы, оставшись с ним в запертой клетке.

Макс окинул меня странным взглядом, как раскаленным пером процарапал по плечам, шее, груди, и медленно вдохнул. Будто смаковал запах моего страха. Я старалась не смотреть на его брюки, где так явственно выступал внушительный бугор, и неосознанно еще плотнее сводила ноги, успокаивая себя тем, что мужчина обещал использовать презервативы. Я напомню Максу об этом, а остальное постараюсь пережить. Придётся очень постараться… Но я уже ненавидела его за то, что он собирался сделать.

Макс шагнул ко мне резко, толкнул в лицо свое горячее дыхание. Хоть я и готовилась, всё равно не смогла сдержать дрожи. Он не спешил. Не разрывая наших столкнувшихся взглядов, наполненных яростью, медленно протянул руки и, одну за другой, расстегнул пуговки шёлковой рубашки. Глядя мне в глаза, неторопливо провёл большими пальцами по моим плечам. Ласковая ткань скользнула вниз, обнажая тело.

Мы не разрывали взгляды: я пыталась убить его глазами, а он меня сожрать. Макс опустил ладони на мою грудь и легонько сжал набухшие бутоны сосков. Потом ещё и ещё. А я была каменной или застывшей резиной, просто отключила эмоции и ничего не чувствовала.

Макс, разозлившись, приник ко мне всем телом и до хрипа сжал меня в своих объятиях. Яростно прошептал на ухо:

— Предупреждаю, Поля, мы здесь не в куклы играем. Ты забываешь о договоре и продолжаешь ломаться. Так не пойдё-ё-ёт. Что тебе нужно, чтобы стать жаркой шлюхой? Миллион? Два? Сейчас же переведу на твой личный счёт или достану из сейфа. Бриллианты? Шубы? Поехали, я куплю всё, что захочешь. Может, дом на берегу моря?! Виллу?! Ферму?! — он сорвался на крик, практически оглушив. Отстранился и встряхнул меня за плечи: — Скажи же, сука, что тебе нужно, чтобы сделать мне приятно?! Или ты любишь, когда мужчина срывается, нагибает и берет тебя силой? Отвечай!

Я замерла и, когда Макс отстранился и посмотрел мне в глаза, испепеляя взглядом, проговорила настолько холодно и спокойно, насколько могла:

— Мне ничего от тебя не нужно. Я здесь по договору и, как истечет срок, исчезну.

Макс дернулся, сжал и разжал правую руку, будто ему больно, его лицо исказилось в болезненной гримасе.

— Вернёшься к ублюдку Витеньке? — он навис надо мной, как гора.

Я едва сдержалась, чтобы не отпихнуть монстра. Желание сбежать стало нестерпимым. Покачала головой и проговорила бесцветным голосом:

— Я никогда не вернусь к этому человеку.

— Тогда нахрена согласилась на все это?! — он давил своим одним видом. Стоял рядом, а меня вжимало в деревянную столешницу, угрожая навечно врастить в нее.

— Мне нужно убедиться, что ты ничего плохого ему не сделаешь.

Макс едко прыснул, а затем схватил меня за плечи и прошипел:

— Только не говори мне о любви, — его губы скривила горькая усмешка: — Я в неё не верю.

— Я тоже, — сухо призналась. — Но перед тем, как начать новую жизнь, хочу убедиться, что в прошлой у меня нет долгов.

— Благородную из себя строишь? — прорычал Макс и нехорошо ухмыльнулся: — Согласилась стать моей сучкой, чтобы спасти ублюдка? Не-е-ет, врешь. Ты просто шлюха, что играет роль недотроги. И я тебе это докажу.

Он резко приник к моим губам, как в спальне, не оставляя мне возможности противостоять, и по моим жилам побежал ядовитый ток. Макс наседал, сминал губы, практически насиловал языком и вытягивал из меня хриплые стоны. Я не могла дышать, но мысленно, из последних сил, пыталась найти выход. Он же есть? Должен быть. Нужно только его найти…

В голове пульсировало, в живот метнулось что-то жутко страшное и непривычное. Оно отравляло и выкручивало.

Монстр оторвался от моих распухших и ноющих губ резко, будто ему надоело. Посмотрел на меня довольно и, ухмыльнувшись, вдруг приказал:

— Разведи ноги.

— Что?

Холод скользнул по позвоночнику и сковал тело. А на что я надеялась? На то, что в монстре после поцелуя вдруг проснётся совесть? Глупо. Не дразни зверя сырым мясом, особенно, когда этот зверь голодный. Наивно верила, что Макс выслушает меня, поймет и откажется получить удовольствие здесь и сейчас? Ещё глупее.

Мужчина рывком развёл мои колени. В серых глазах растопилось олово, а в глубине черных зрачков развернулась моя личная бездна. Положив горячую ладонь на мою поясницу, он прижал меня к себе и вновь приник к губам. Еще более яростно, еще больнее и жестче. Я задрожала всем телом, ощутив его другую руку у себя на внутренней части бедра.

Медленно, будто издеваясь, он вырисовывал узоры на чувствительной коже, подбираясь всё ближе и ближе к средоточию женского естества. Когда сильные пальцы прижались к моему лону, я вздрогнула всем телом, а Макс зарычал мне в губы.

— Да ты потекла, как телочка, обманщица… — пророкотал он мне в губы. — Признай это.

Прижав меня ещё сильнее, будто боялся, что я выскользну из хватки, он ласкал мои складочки умело, резко, ритмично, словно пытался наказать. Это было жёстко, без намёка на нежность, но под его пальцами невыносимо искрила моя кожа. Он брал меня пальцами, неглубоко проникал в узкое лоно, снова и снова терзал предательски набухающий бугорок.

— По-ля… — он ласкал меня и говорил, говорил, говорил: — Я хочу видеть страсть, хочу ее на весь месяц. На черта мне сдались твои комплексы? И ты или сделаешь то, что я хочу, или свалишь сейчас же. Вместе со своим презренным муженьком.

Дыхание моё сбилось, по телу словно кто-то пропустил разряд, а горячие волны болезненного удовольствия одна за другой разбивали меня о каменистый берег правды: я безвольная, слабая кукла. Не смогла пойти даже против своего тела, что поддавалось безумной ласке и разрешало унижать меня и мучить удовольствием. Я таяла в руках монстра и отчаянно боялась, что он просто вонзится в меня и опорочит, причем сделает это так искусно, что это и изнасилованием не назовешь. Ненавижу. Но еще сильнее я боялась, что мне понравится. Не хочу, не стану признавать это!