Макс выскочил из секс-шопа так, словно я бежала за ним с той жуткой штукой, похожей на уродливого змея, наперевес. В дверь осторожно заглянула продавец, глаза девушки расширились при виде разгрома. Недовольно покачав головой, она подошла и, подняв «змея», повесила его обратно.

— Простите, вы не поясните, — решилась я и кивнула на «яйцо», которое бросил Макс, — что это?

Она недоумённо посмотрела на меня, будто я спросила, что светит нам с небес, да буркнула:

— С виду вроде профи, а что такое виброяйцо не знаешь? Из какой пещеры выползла? — заметив на моих щеках румянец, она улыбнулась чуть более благожелательно и снисходительно объяснила: — Яйцо вставляют в вагину, чтобы приятно было, поняла? — Продавщица подняла блестящую штуку и, включив, неожиданно прижала мне к промежности: — Вот так.

Я отпрянула, но успела ощутить приятную вибрацию. Женщина широко ухмыльнулась и, вложив мне подрагивающее яйцо в руку, подтолкнула к выходу:

— Беги за своим красавчиком, пока не бросил неопытную дурочку.

— Да лучше бы бросил, — проворчала я, ковыляя на жутких каблуках. Оглядела пустую улицу и, не увидев автомобиля, вздрогнула: — Где он?

В первое мгновение сердце зашлось от ужаса, — бросил?! Потом ёкнуло от радости, — я свободна? И сжалось в панике: мой паспорт у Макса!

Пришлось по памяти идти чужими улицами в поисках нужной машины. Одной было страшно и неловко, на меня озирались прохожие, кто-то из мужиков присвистнул. Боковым зрением заметила маячащую тень охранника Честенера, уж больно он громадный среди горожан. Скривилась: поспешила радоваться. Такие, как Макс, не отпускают добычу.

Я нервно сдавливала «яйцо» в ладони и шла по плиткам, считая про себя до десяти. Из-за безумного медового месяца, я не смогла даже город увидеть толком, только сейчас подняла голову и восторженно замерла от обилия огней. Как же всё-таки здесь красиво! Жаль, что я не могу прогуляться по этим улицам просто так.

Мне что-то прокричали развесёлые парни из проезжающей машины с открытым верхом, я не поняла языка, но посланные мне воздушные поцелуи были вполне живописным «переводом». Покраснев, я потянула край короткого платья вниз, искренне надеясь, что не видно сокровенного.

Макса не остановила цена на бельё, он снова порвал трусики. Судя по брошенным словам, ему действительно сперма по мозгам бьёт. Но не могу я переступить через себя и просто позволить себя отыметь, будто проститутку. Скривилась: но я ведь оделась именно так, будто дала безмолвное согласие взять себя. Какой же реакции ожидала? Внезапно сердце сжалось от сожаления. Вот если бы мы встретились при других обстоятельствах… Помотала головой: обычная девчонка из российского городка и американский олигарх?

Задумавшись, я шла по улице, и тут мне показалось, что в сторону шмыгнула черная тень. Я вздрогнула, сердце сжалось от дурного предчувствия. Нервно оглянулась и, выискав в толпе фигуру охранника, облегчённо выдохнула. Квадратноголовый плелся рядом, но не выдавал своего присутствия. Ощутив себя в безопасности, пошла к машине, которую уже выделила среди прочих.

Оставалось несколько метров, когда мир вдруг затих, а потом разорвался на сотни тысяч кусков. Меня откинуло назад, справа кто-то закричал и, толкнув на плитку, накрыл тяжелым телом.

Смутно осознавая, что происходит, я сжала рубашку на груди спасителя и только тогда открыла глаза.

Макс дышал тяжело, будто бежал спринт. Он вглядывался в мои глаза, но сильно не поднимался, словно боялся, что ему прострелят голову.

— Цела? — прошептал и окатил мое лицо теплом.

— Больно, — выдохнула я и поморщилась. — Нога… — Посмотрела на Макса, и при виде змеящегося по его спине огня, вскрикнула по-русски: Ты горишь!

Рывком впилась в мужчину руками и ногами и, прильнув всем телом, перевернула его, оказавшись сверху, потом снова кувырнулась, и снова… Пытаясь сбить с его пиджака пламя, мы быстро покатились по грязному асфальту, но вдруг во что-то ударились.

Меня приподняло над землёй и дернуло в сторону. Не знаю, кто обладал такой силой, что практически отодрал меня от Макса, я уже не видела ни этого человека, ни Макса. Дезориентированная, растерянно оглядывалась и ковыляла на одной сломанной туфле. Вокруг кричали и метались люди, кто-то снова схватил меня и потащил в сторону. Я увидела перед собой мужскую спину в тёмной неприметной одежде и попыталась вырвать руку. Но избавиться от железной хватки не удалось, только запястье заныло от боли. За углом незнакомец прижал меня к стене, и я с изумлением узнала мужа.

— Витя?!

— Поля, бежим, — выдохнул он и испуганно оглянулся. За углом раздавались выстрелы. — Скорее…

— Стой, там Макс горит, — дёрнулась было я.

— Ты в своём уме? — встряхнул он меня. — Переживаешь об этом гаде? — Скривился в бешенстве: — Что, понравилось трахаться с ним? — Схватил меня за шею: — Забудь о нём, поняла? Честенера больше нет. Он мёртв!

— Что? — вцепившись в его пальцы, стискивающие мне шею, похолодела я. — Как мёртв?

— Мертвее не бывает, — хищно ухмыльнулся Виктор. — Я нанял нужных людей, чтобы избавили нас от маленькой проблемки. Или ты думала, что вся эта бадья с договором — честная? Да шулер-Честенер подловил меня на игре, чтобы обчистить до нитки. Он и тебя бы оттрахал, и казино мне не вернул. Я должен был что-то предпринять.

Он прижался к моему рту, сминая губы в жестоком поцелуе, кусая их, намеренно причиняя боль, а затем прошипел:

— Теперь тебя буду трахать только я! Поняла, грязная сучка?

Я как-то улучила момент и, сунув Вите в рот яйцо, которое так и оставалось в моей руке, отпрянула. Виктор судорожно вдохнул и, поперхнувшись, схватился за горло. Зато моё отпустил, и, не тратя времени, я скинула остатки туфель и бросилась туда, где только что звучали выстрелы. Не знаю, что меня гнало вперёд, мысли разлетелись, и лишь сердце болезненно билось о рёбра. Расталкивая людей, я неслась так быстро, как только могла, и на полном ходу налетела на мужчину. Хотела вырваться и бежать туда, где пылал огонь, но услышала знакомый голос:

— Поля…

— Макс! — едва сдерживая рыдания, я вцепилась в плечи мужчины. Осмотрела его тёмный пахнущий дымом пиджак в поисках пятен крови: — Ты жив? Ты действительно жив? Не ранен?

— Сгорел немного, — выдохнул он и сильно сжал меня в объятиях.

Понимал, что не могу ее отпустить. Знал, что ввязался в это по звенящие яйца. Я пойду до конца, даже если по итогу от меня останется только пепел. Да мне пофиг.

Диме приказал присматривать за девушкой, а сам поплелся к машине. Ничего сегодня уже не хочу, поедем домой.

Спать.

Напьюсь снова, чтобы ничего не помнить, не желать женской ласки и не осознавать, что я — озверевший конченный придурок. Как же все затрахало.