– Ну ладно, хорошо, – кивнул я, слегка сбитый с толку таким предложением.

Мы вместе отправились в классную комнату, где обитала Хуанита, и стали пристально вглядываться в потолок.

– Я сейчас спущусь, – услышал я нежный голосок у себя в голове – и вот уже маленький чёрный паучок сидит у меня на ладони и смотрит на меня. – Спасибо, что согласился взять меня с собой.

– Да не за что, – я пожал плечами.

И тут же с ужасом представил себе, как мы дурачимся с ребятами и я вдруг в чём-то там клянусь и при этом бью себя ладонью по груди. И кричу «О, чёрт!»… – Пожалуйста, пожалуйста, только не это, – задёргалась у меня на ладони Хуанита, будто её посадили на горячую плиту.

– Нет-нет, что ты, я всё время буду помнить, что ты у меня в кармане, – пообещал я ей.

Завтра я лечу за границу! Впервые в жизни! Всё ещё не могу в это поверить. Моя первая поездка с классом – и сразу так далеко. Просто вау!

На следующее утро, ещё солнце не взошло, пронзительно зазвенел будильник Брэндона. Мы одним прыжком вскочили с кроватей и оделись. В коридоре уже было полно народу, все тащили чемоданы вниз по лестнице или втискивались в маленький лифт, на котором у нас вообще-то только поднимали продукты из подвала на кухню.

В вестибюле тоже царила суета: близнецы-вороны ругались с Нелл и Куки, сова Труди чуть не плакала, потому что никак не могла закрыть чемодан, а Генри, наш оборотень-лягушка, бегал без остановки взад-вперёд, и от волнения у него между пальцами появились перепонки. Миро взволнованно подпрыгивал и попеременно то скулил, то вилял хвостом.

Миссис Паркер раздавала маскировочные ошейники недовольным волкам и помогала запихивать им в контейнеры одеяла и косточки.

– Вот так вам будет уютно, я уверена!

Джефри в обличье волка злобно смотрел прямо перед собой:

– Уютно?! А не пойти ли вам гулять?!

– Да ладно тебе, вам в багажном отделении точно будет весело, – влез в разговор Фрэнки. Кажется, он даже завидовал волкам: – Мы должны смирно сидеть весь полёт в креслах, а вы там можете вечеринку на чемоданах устроить.

Джефри зарычал и мысленно послал в голову Фрэнки ругательство, где упоминались происхождение и профессия его матери. На его беду, его услышал мистер Зорки, и секунду спустя Джефри уже лежал на спине и скулил.

– Немедленно прекратить, ясно? – сказал огромный чёрный волк, нависая над Джефри.

– Ясно, мистер Зорки, – ответил присмиревший Джефри.

Билл Зорки тоже летел в зверином обличье в контейнере, чтобы следить за учениками в багажном отсеке. И это правильно – потому что там будет полно волков и один-единственный кот. Дориану тоже предстояло лететь в переноске, но он с достоинством встретил этот удар судьбы. В обличье русской голубой он уже свернулся клубочком и мирно дремал. И как ему удаётся спать посреди такой суеты?!

– Берта, подойди сюда, пожалуйста, у нас тут небольшая проблема – крикнула Сара Кэллоуэй, одетая в юбку, блузку и стильный жакет.

Она стояла рядом с Труди, у которой всё никак не получалось закрыть чемодан.

Берта немедленно подбежала, тут же поняла, в чём проблема, и, превратившись в гризли, всем грузным медвежьим телом навалилась на чемодан. Замки с лёгкостью защёлкнулись, и на лице Труди вновь появилась улыбка. Берта поспешила в женский туалет, чтобы превратиться обратно в человека, потому что на школьный двор уже въезжал Тео за рулём арендованного автобуса, чтобы отвезти нас в аэропорт Джексон-Хоула. Мы полетим сначала до Денвера, а там пересядем на рейс в тропическую Коста-Рику.

– Кому-нибудь ещё нужны шапки, шарфы, перчатки? – крикнул Джеймс Бриджер, размахивая зимней шапкой.

По совету наших учителей мы все оделись очень тепло – на тот случай, если в полёте кто-нибудь от страха и волнения частично превратится.

Но я очень надеялся, что у нас хватит выдержки и мы справимся. Хотя стопроцентно поручиться можно не за всех. У нас, конечно, были дополнительные уроки превращения, но всё равно – Генри ужасно нервничал, а Берта недавно схватила у Элвуда двойку.

Благодаря занятиям с Джеймсом Бриджером я более или менее научился себя контролировать. Но на всякий случай всё-таки подстраховался. В левом кармане куртки у меня лежал кулёк с хвоей можжевельника (его запах помогал мне превращаться в человека), а в правом – три ламинированные фотографии Джея Рэлстона – светловолосого мальчика с золотисто-зелёными глазами.

Кто знает, может, и то и другое мне очень даже пригодится. Мне было не по себе при одной только мысли, что вскоре я окажусь высоко над землёй в вонючей грохочущей машине, изобретённой людьми.

– Ну, что? Боишься? – ткнул меня в бок Сумрак, мой друг-ворон.

– Боюсь, – признался я.

– Зря. Летать – просто офигительно, уж ты мне поверь, – на лице у Сумрака появилось мечтательное выражение.

Я помог Лу дотащить её сумку до автобуса. А Брэндон всё ещё занимался сортировкой бесчисленных карточек с указаниями, которыми его снабдили родители. – «Не забывай чистить зубы четыре раза в день!» – прочитал он и перешёл к следующей карточке. – «Всегда держись вместе с группой! Никогда не превращайся!» – Он вздохнул и выкинул все наставления в урну.

– Разумно, – поддержал я его.

Аэропорт Джексон-Хоула был возведён из массивных деревянных балок. Мне он напомнил огромный сарай. Только в сараях обычно не бывает блестящих каменных полов и стоек регистрации. Мисс Кэллоуэй не спускала с нас глаз. Мы отнесли Тикаани, Миро, мистера Зорки и остальных волков – все они были в специальных контейнерах – к стойке крупногабаритного багажа.

– Желаю всем приятного полета! – попрощался с нами учитель борьбы.

– Ой-ой-ой, как здесь страшно, что они собираются с нами делать?! – заскулил Миро. – Всё в порядке, малыш, не волнуйся, – успокоила его Тикаани, а потом их увезли.

Сумрак и Тень тем временем смотрели в окно и потешались над пассажирскими самолётами:

– Смотри, что у них там на крыльях, какие огромные штуки! И все эти прибамбасы лишь для того, чтобы удержаться в воздухе? Как будто камней понавешали!

Холли тоже сохраняла абсолютное спокойствие. Ну, разумеется, она же постоянно взбиралась на самые высокие верхушки деревьев. А вот Лерой, Нимбл и Фрэнки заметно нервничали.

– Не уверен, что смогу сесть в самолёт, – сказал очень бледный Фрэнки.

– Но ты должен! – возразил я.

– Ничего я не должен. Я могу и здесь остаться, – заупрямился Фрэнки.