не трогают. Я постаралась справиться с лицом, чтобы не выглядеть так сочувствующе. Впрочем, вряд ли это смогло бы переубедить Миролюба, однако вслух он не сказал ничего, так что я снова почувствовала себя виноватой.

– Хванец, если у тебя силы есть, расскажи про доспех. Да мы пойдем. Мы вправду только справиться зашли.

Альгидрас чуть тряхнул головой, убрал волосы с лица и посмотрел на княжича.

– На пластине дядьки твоего слова на старокварском, – повторил он то, что я уже сказала и без него.

– Откуда они?

– А вот то у отца своего спроси.

– Но домыслы у тебя есть?

Кажется, в эту минуту обо мне напрочь забыли. Альгидрас с Миролюбом смотрели друг на друга не отрываясь. Альгидрас медленно кивнул.

– Эти слова… древний уговор со Святыней.

– С какой?

– А вот этого я не знаю, княжич. На острове хванов хранился Священный Шар. Для него совершали обряды. Он хранил род. Слова «да не перервется род» – слова договора.

– Но хваны погибли. – Миролюб, прищурившись, прислонился спиной к стене, настраиваясь на долгий разговор. – Прости, Олег. Я понять хочу.

– Погибли, – медленно кивнул Альгидрас, – потому что она не хранила всех – лишь род старосты. Они погибли, но род не прервался. Я выжил.

– Как? Выжил как?

Я возвела глаза к потолку, злясь на неуместное любопытство Миролюба. Вваливаться к полуживому человеку и выспрашивать, как погибла вся его родня, – это, по-моему, было верхом бестактности. Однако никто из мужчин, кажется, не обращал внимания на такие мелочи.

– Они взяли меня в обряд.

Миролюб выдохнул и нервно убрал с лица упавшую прядь.

– Ты был в обряде, хванец?

По его тону я поняла, что с Альгидрасом там случилось что-то страшное. Я бросила быстрый взгляд на хванца. По его лицу было невозможно что-либо понять. Он был все так же бледен, на лбу блестели капельки пота, влажные волосы в беспорядке падали на лицо, мешая ему смотреть на Миролюба. Однако он не спешил их убирать, равно как и отвечать на вопрос, который, похоже, не требовал ответа.

– Ты прошел обряд до конца? – странным тоном спросил Миролюб и покосился на меня. Мне даже не пришлось притворяться испуганной, потому что обычно хладнокровный Миролюб выглядел сейчас так, будто был близок к тому, чтобы схватить меня в охапку и опрометью броситься прочь из этого дома.

– Прошел, княжич. И выжил, как видишь, – взгляд Альгидраса был тяжелым. – Я не мог умереть. Святыня хранила.

– Так это не сказки? – в голосе Миролюба слышалось недоверие. – Если хранит, так и от стрелы не погибнешь?

– Коль нужен ей, не погибнешь.

Миролюб пожевал губу, словно размышляя.

– Так то хванская Святыня. А ты сказал, что те же слова на моей пластине, да на кварском. Что это значит?

Альгидрас медленно покачал головой:

– Я не могу знать точно, княжич. Это лишь догадка. Но по всему выходит, что того, кто носит эту пластину, хранит Святыня.

– Но почему на кварском?

– Видно, Святыня кварская.

– Думай, что мелешь!

Мне показалось, что Миролюб отшатнулся бы, если бы не стена.

– Ты обвиняешь меня в том, что у меня уговор с кварами и Святыня их меня от стрел бережет?

Я впервые видела Миролюба в такой ярости. Сегодняшнее холодное бешенство на площади нельзя было сравнить с той ненавистью, которая полыхала в его взгляде сейчас.

– То-то они меня хранят! Так, что часть меня на память той Святыне отдали! – зло выплюнул он.

Я попыталась слиться со стеной, отчаянно жалея, что не ушла из комнаты, когда у меня еще была такая возможность. Этот разговор явно не предназначался для посторонних ушей.

– Я ни в чем не обвиняю тебя, княжич, – устало произнес Альгидрас. – Лишь говорю, что твой дядька носил пластину с заговором.

– И умер!

– Значит, перестал быть нужен Святыне. Дядька умер, но род не прервался. Есть ты. И то, что тебя мальцом не всего забрали, а часть, – ее заслуга.

Миролюб зло выдохнул и потряс головой.

– Это лишь догадки, хванец. Как точно узнать?

– Должны быть свитки. Вспомни, не видел ли ты где такие же письмена?

Мне показалось, что после этих слов Миролюб замешкался – всего на секунду, но все же. Я бросила быстрый взгляд на Альгидраса, чтобы понять, заметил ли он эту заминку, но хванец смотрел в пол и пропустил то, как на миг сузились глаза княжича, а потом Миролюб спросил:

– А ты откуда старокварский знаешь?

– Я – тот, кто ведает, княжич. Младший сын, которому передают знания в роду.

– Но почему кварский?

Альгидрас усмехнулся.

– Не только. Я много языков знаю. А кварский и хванский похожи.

Я вновь внимательно посмотрела на Альгидраса. Хванский язык не был похож ни на один из слышанных мною ранее. И если они схожи с кварским, то это может означать, что оба эти языка принадлежат к одной языковой группе. И значит, когда-то вполне могли быть вообще одним языком, на котором говорил один народ. Я мысленно поставила себе галочку попытаться выяснить подробнее историю хотя бы хванов, коль уж желающих рассказать про кваров здесь немного.

Миролюб вновь пожевал губу, бросил на Альгидраса еще один сочувствующий взгляд и медленно проговорил:

– Как оправишься, в Каменицу поезжай, хванец. Будут тебе свитки.

Альгидрас вскинул голову так резко, что я невольно поморщилась. Влажная тряпица вновь соскользнула с напряженных плеч, однако хванец даже не заметил.

– У тебя свитки есть? На старокварском?

Альгидрас осторожно встал, придерживаясь рукой за стену. Мой взгляд зацепился за кожаный шнурок на его шее. Помнится, в нашу первую встречу я задалась вопросом, что же висит на шнурке, уходящем за ворот его рубахи. И вот теперь передо мной была небольшая резная бусина, кажется, похожая на те, что он подарил Злате. В тусклом свете невозможно было рассмотреть нормально. Альгидрас покачнулся, бусина мотнулась из стороны в сторону, и я очнулась. Первым моим желанием было броситься к хванцу и поддержать. И я почти сделала движение навстречу, только вдруг смутилась от того, что он неодет, а я собираюсь за него хвататься, тем более на глазах у Миролюба. К тому же сам Миролюб по-прежнему стоял у стены и не делал попыток подхватить раненого.

Я замерла и осмелилась поднять взгляд на Альгидраса. Между нами было меньше полуметра. В дрожащем свете лампы Альгидрас в упор смотрел на княжича, точно взял того на прицел. Тишину нарушало лишь его сорванное дыхание. И в этот миг я вдруг поняла, что меня едва не смывает волной нервной надежды. И она совсем не моя.

– Отвечай, княжич! – произнес Альгидрас таким тоном, словно выше него тут никого по рангу не было.

Миролюб не обратил никакого внимания на приказной тон.

– Чего у меня только нет, хванец, – не отводя взгляда, ответил он. – Приезжай. Все покажу.

Ну не могла же я всерьез рассчитывать, что кто-то начнет открывать тайны при мне? Я и так, признаться, была сильно удивлена, что эти двое наговорили уже столько всего, что не предназначалось для посторонних ушей. Неужели они оба настолько мне доверяют? Или же Миролюб прикопает меня в ближайшей рощице? Я нервно усмехнулась и покосилась на Альгидраса, встретив такой же вороватый взгляд. Миролюб кашлянул, и Альгидрас многозначительно на него посмотрел, ясно давая понять, что нам пора бы и честь знать.

– Ну, поправляйся, хванец. Я до рассвета еще в Свири. Коль надо будет чего… Хотя… – перебил он сам себя, – не Велену же ты ко мне пошлешь? Хочешь, на заре к тебе загляну?

– Не стоит, княжич. Радим осерчает. Ты и так набаламутил тут сегодня. Не стоит на глазах у всей Свири еще и к бывшему воеводиному побратиму бегать.

Я вздрогнула от этих слов, Альгидрас же сказал их совсем спокойно. Я больше не чувствовала никаких его эмоций. То, что он мог хорошо себя контролировать в таком состоянии, представлялось мне маловероятным. Значит, он вправду ничего не чувствовал на этот счет. Мне бы его умение так быстро расставаться с привязанностями. Миролюб меж тем кивнул:

– Твоя правда. И так я сегодня…

Мне показалось, что Альгидрас что-то хотел спросить, но, бросив на меня взгляд, передумал. Мне надоели эти переглядывания, и я негромко сказала Миролюбу:

– Я во дворе тебя ждать буду, – и добавила, уже глядя на хванца: – Поправляйся. В гости ходить не обещаю.

Он выдавил из себя подобие улыбки:

– Куда уж теперь ко мне в гости. Разве что с кем из семьи.

Краем глаза я видела, что Миролюб демонстративно изучает потолок, делая вид, что его здесь нет. Это меня отрезвило, и я, бросив последний взгляд на хванца, быстро вышла из комнаты.

Брат Алвар,

получив твое письмо, я вспомнил день нашей встречи. Мы не говорили о том, но ты тоже его, верно, помнишь. Как забыть