штору, взяли цинковые белила…

«Бедняжка, – сказал про себя Бульденеж, – если бы ты только могла меня слышать».

Он стал гладить её по голове, словно кошку. Урсула сидела покорно, не шевелясь. В её волосах блестел гребень.

– Скажите, между нами, а вы белая гейша или опрокидывающаяся?

Женщина что-то ответила.

Не слышит.

– А хотите анекдот? Прячусь я, значит, за кадкой с фикусом. И слышу – клац! Ключик в замке повернулся. А замок тот не простой – кабинет доктора стережёт. Знаете, кто туда вошёл пятью минутами ранее?

По комнате покатился сиплый шёпот:

– Туда вошла наша Сара!

Пожилой мужчина с хрипотцой рассмеялся.

Урсула долго не реагировала. Только когда старик успокоился и вздохнул, продолжая наглаживать её причёску, она открыла рот и запела. Очень тихую заунывную мелодию.

– Бедняжка…

Старик устало покачал головой и вернулся к газете. Вскоре, когда мотив вырисовался во что-то знакомое, он начал кивать.

– Так вот вы кто, милая…

7

Томпсон обнаружил Адама Карлсена. Он прятался во мраке на лестничном пролёте, ведущем к чердаку, сидя под деревянной укосиной.

– Это здесь держали Урсулу? – спросил Томпсон.

– Да.

– Интересно, что там.

Карлсен освободил проход к чердачной двери, сказав:

– Полагаю, там кровать.

Томпсон покрутил ручку.

– Закрыто.

– Ничего удивительного.

Они спустились на первый этаж и прошли в оранжерею.

Бульденеж живо их поприветствовал.

– Вот и вы! А где же наша русская птичка? Куда-то забралась, куда-то далеко на этот раз?

– Ольга у себя, – сказал Джеффри Томпсон. – Она рисует.

– А! Вдохновение!

Томпсон с интересом поглядел на Урсулу.

– Скажите, а вы китайская гейша или японская?

Урсула ответила, её никто не понял.

Рука Бульденежа взмыла в протестующем жесте.

– В Китае нет гейш, голубчик, в Китае коммунизм, – сказал он. – Ну что ж вы, дорогой мой, в самом деле, не узнали? Ведь это сама мадам Баттерфляй!

Мадам кто?

– Помните, сына её звали Боль, и она планировала переименовать его в Веселье, когда муж вернётся…

Томпсон мысленно пролистал страницы памяти, раздел странных слов. Среди вагитуса, теллермины и вермахта мадам Баттерфляй нигде не промелькнула.

Старик давал подсказки:

– Брак с инородцем, обращение в христианство… Нет?

Нет. Джеффри Томпсон пристыженно пожал плечами и отвернулся к окну.

Он ничего не знал об искусстве, кроме того, что искусство было не для всех. Зато мог разобрать и собрать винтовку «ли-энфилд» за три с половиной минуты в ледяном поле в безлунную ночь.

За его спиной полилось пение – печальное, тихое. Пела сиротка, просившая кроху со стола богача.

Томпсон неловко глянул через плечо.

Адам Карлсен сидел в кресле и слушал.

Обычно его беспокоило, когда отсутствовала логика, когда что-то лежало не на своём месте, когда домашняя еда готовилась не дома, а опера пелась слабым, тоненьким голосом. При этом оперу он не любил.

Ноздри старика раздулись, глаза закрылись.

– Клянусь, – шептал он, пока звучала песня, – я слышу, как звенит роса в саду предателя в память о чистой душе.

Томпсон улыбнулся и спросил:

– О чём она хоть поёт?

Бульденеж в умилении покачивал макушкой.

– О том, что муж её обманул, уехал в свою далёкую страну и женился на другой.

– А, понятно.

Томпсон вернулся к разглядыванию ночи.

Свет из комнаты падал на снег цветной мозаикой. В пёстром ковре красок мужчина поначалу не заметил тела. Лишь простояв пару минут, он неожиданно понял – в сугробе лежал человек.

Джеффри судорожно вытер сухой рот.

…звенит роса в саду предателя…

– Карлсен, – произнёс Томпсон негромко. – Взгляните.

Молодой человек встал рядом.

– Вы что-нибудь видите?

Карлсен вглядывался, его отвлекал ноющий голос за их спинами.

Через мгновение, разжав напряжённые губы, он прошептал очень недовольно:

– Это должно было случиться.

Глава 7

1

– Что вы там разглядываете?

Мужчины обернулись.

– Что там? – вопрошал Бульденеж.

– Там человек, – сообщил Карлсен.

– Человек?

Лицо Бульденежа перекосилось. Стало серовато-зелёным. Руки затряслись.

– Вы в порядке? – войдя, спросила Сара.

Горло старика вздрогнуло – он силился сглотнуть.

Она постучала его по спине. При виде Урсулы девушка просияла.

– А вы добрая гейша или злая? Я слышала, что в их мире цветов они делают себе сэппуку и прочие ужасы…

Бульденеж наконец смог сказать:

– Кто он? Что он там делает?

– Лежит в снегу, – сухо констатировал Карлсен.

Песня за его спиной оборвалась.

Позвоночника Томпсона коснулся холод. Норвежское равнодушие его потрясло.

Остальные тупо молчали.

– То есть как это лежит? – встрепенулась Сара. – Ну-ка, отойдите.

Карлсен и Томпсон расступились, Сара прильнула к окну.

– Но… это же халат Ольги…

– Похоже, она выпала из окна, – предположил Адам.

Бульденеж резко встал и произнёс:

– Она жива? Она шевелится?

– Трудно сказать, – Карлсен покачал головой. – Там к тому же метёт.

Сара выбежала из оранжереи и едва не сбила с ног Барбару, идущую по коридору со стопой стираных полотенец. Сообщив ей о лежавшей в снегу Ольге, Сара постучалась в дверь кабинета доктора.

Через минуту Майкл Джейкобс, Сара и Барбара уже стояли над телом. Пациенты наблюдали из комнаты.

Урсула, подобрав своё «кимоно», медленно прошла к мужчинам. При взгляде на картину за окном её лицо не выразило ничего.

Доктор перевернул тело, попытался нащупать пульс.

Ольга была мертва. Из разбитого виска текла кровь.

– Она ударилась о ставню, – монотонно произнесла Барбара. – Это ж надо было умудриться, чтоб так неудачно.

Майкл Джейкобс посмотрел вверх, морщась от сыпавшегося снега. Окно в комнате Ольги было открыто. В процедурной этажом ниже покачивалась приоткрытая ставня.

Из-за угла крикнули:

– Кто здесь?

Вынырнул Патрик с лампой в руке.

– Патрик, нужна твоя помощь, – сказал доктор.

– Это вы тут ходили?..

Он увидел лицо в крови и шарахнулся, его щёки затряслись.

– Она чего… мёртвая?

– Соберись, – велел доктор.

– Да, сэр, сейчас, – Патрик отвернулся и только тогда смог проглотить ком в горле.

Майкл Джейкобс накрыл тело своим плащом.

– Нужно отнести её в дом.

2

– Разнесите отвар, Барбара.

Барбара с расстановкой ответила:

– На сегодня норма выполнена.

Джейкобс возразил:

– Не время для капризов. Вы же знаете, что такое запоздалая реакция и какие могут быть последствия. Отвар номер шесть.

Барбара изменилась в лице. Взгляд её стал угрюмым, жёстким.

– Сейчас сделаю, – произнесла она.

Вчетвером они вышли из спальни Ольги.

– Нам как, сообщить в полицию? – в нерешительности обратился к доктору Патрик.

Майкл Джейкобс задумчиво поглядел на него.

– Уже ночь, – сказал он. – Заявим утром.

3

Адам Карлсен заметил:

– Ночь молода.

Томпсон – он курил в стороне – с удивлением на него посмотрел.

– Почему вы это сказали?

– Кто знает, – пожал плечами Карлсен.

В оранжерею вошёл доктор Джейкобс в сопровождении Сары.

– Дамы и господа! Произошёл