в порядке, Джо, — уговаривала я, отчаянно желая утешить его. — Не расстраивайся.

— Это не нормально! — выдавил он. — Господи Иисусе, я должен был забрать вас всех из того дома много лет назад. Я должен был сообщить об этом. Я знал, что это произойдет.. — Его голос дрогнул, и он тяжело вздохнул. — Но они напугали меня — заставили усомниться в себе! — Он пристально посмотрел на Даррена. — Ты запугал меня, заставив поверить, что жизнь с ним была лучше, чем то, что было снаружи. — Слезы горели в его зеленых глазах, но он сморгнул их. — Я провел лучшие шесть месяцев в своей жизни с этой семьей. Как и она… — он указал на меня пальцем. — Мы были счастливы с этой семьей. Мы были в безопасности! Но вы с мамой убедили меня, что существует опасность, что дома безопаснее. — Ударив себя тыльной стороной ладони по лбу, он прошипел: — Мне было шесть лет, и ты так сильно трахнул меня по голове, что теперь я не могу… что я не могу доверять. Я не могу доверять даже своим собственным гребаным инстинктам.

— Я боялся, что это случится с тобой, — выдавил Даррен. — Я думал, что поступаю правильно. Я пытался обеспечить твою безопасность …

— Терроризируя меня! Ты заставил меня поверить тебе и ушел! — Джоуи взревел, дрожа с головы до ног. — Ты заставил меня поверить тебе! Мне было двенадцать, и ты вышел за дверь и взвалил все это на мои плечи. А потом я терроризировал их! Я наговорил им всего того же дерьма, что и ты мне, наполнил их теми же страхами и паранойей, потому что это все, что я знал. И посмотри на нас сейчас!

— Прости, что покинул тебя, Джо. — Вздрогнув, Даррен опустил голову. — Но я должен был уйти…

— Да, и мне жаль, что я тебе поверил! — Сильно дрожа, Джоуи прошипел: — Я не совершу одну и ту же ошибку дважды.

Последовало долгое молчание, прежде чем Даррен заговорил снова. — Послушай, — сказал он хрипло. — У меня нет для вас ответов на все вопросы, ребята, но я знаю, что не могу повернуться спиной к нашей матери.

— Я могу, — коротко предложил Джоуи. — Легко.

— Впервые в своей жизни она сопротивляется, — выпалил Даррен. — Она пытается поступить с нами правильно. Она неплохой человек, и вы оба это знаете. Она напуганная женщина, которая позволяет своим страхам принимать за нее ужасные решения.

— Ее неправильные решения чуть не убили нас, — парировал Джоуи. — Они уложили мою сестру на больничную койку.

— Наш отец уложил нашу сестру на больничную койку, — поправил Даррен. — Не позволяй своему гневу затуманить твою логику, Джоуи.

— Я не буду этого делать, — прошипел Джоуи, вскидывая руки вверх. — Я не буду. Я не собираюсь слушать, как ты оправдываешь ее причины, по которым она позволила этому ублюдку сделать это с нами.

— Все, что я говорю, это то, что не все черно-белое, — ответил Даррен, прежде чем снова повернуться ко мне. — Полиция будет здесь позже в тот же день, чтобы снять с вас показания. Вам нужно, чтобы при этом присутствовали либо мама, либо я.

— Нет. — Тревога бурлила внутри меня, разъедая все, что было хорошего и чистого, пока от меня не осталось ничего, кроме дрожащего месива. — Я не хочу этого делать.

— Все в порядке, — мягко сказал Даррен. — Мы все обсудим, и тебе не о чем будет беспокоиться.

— Это могу быть я, если хочешь, Шэн, — вмешался Джоуи. — Не обязательно это должны быть они.

— Последнее, что тебе нужно, это находиться рядом с ней в твоем состоянии, — прорычал Даррен. — Что это было на этот раз? Ты снова в…

— Рад слышать, что твои особые телефонные разговоры с мамой держали тебя в курсе семейных событий, — выплюнул Джоуи. — Жаль, что она не рассказала тебе о реальных проблемах, с которыми мы столкнулись — о, подожди, она, вероятно, рассказала, а ты просто пошел напролом и заблокировал это. Должно быть, приятно иметь совесть с выключателем. Избирательный слух, должно быть, чертовски потрясающий.

— Прекрати, — простонала я. — Пожалуйста.

— Снаружи ошивается социальный работник, — объявил Даррен, поворачиваясь ко мне и покорно игнорируя Джоуи. Он поправил синий галстук и расстегнул верхнюю пуговицу своей накрахмаленной белой рубашки, прежде чем продолжить: — Вам, конечно, придется поговорить с ней наедине, но как только мы все проясним нашу историю, она должна быть достаточно откровенной.

— Наша история откровенной? — Какая бы толика самообладания, за которую цеплялся Джоуи, испарилась в тот момент, когда эти слова слетели с губ Даррена. — К черту это! — Вскочив на ноги, он начал мерить шагами комнату. — Больше никаких чертовых историй. — Запустив руку в свои светлые волосы, он потянул за кончики и зарычал. — Больше никаких.

— Я не прошу никого из вас лгать, — ответил Даррен. — Я просто говорю, что нам нужно сплотиться вокруг мамы…

— Ты просишь ее умолчать правду, — возразил Джоуи. — Опустить те места, где мама скрывала то, что он сделал с нами — где она стояла рядом и смотрела. Где она ничего не делала. А в моей книге умолчание правды — это гребаная ложь.

— Что ж, если вы хотите остаться вместе, тогда я предлагаю вам принять ее и продолжить эту гребаную программу, — рявкнул Даррен, теряя хладнокровие. — Потому что так я держу вас, ребята, вместе, хорошо? Если у нас ее не будет, если в ней увидят что-то иное, чем она есть на самом деле — жертву домашнего насилия, которая делала все возможное для своих детей, — тогда Шэннон, Олли, Тадгх и Шон могут прямо сейчас паковать свои чемоданы. И бог знает, куда они тебя пошлют. Это будут новые школы, новые дома, новые друзья, новые гребаные незнакомцы. Если вы этого хотите, тогда идите прямо вперед и сразитесь со мной по этому поводу, но так не должно быть. У нас все получится, ребята.

— Я не могу. — Джоуи подошел и вцепился в подоконник с такой силой, что я удивилась, как он его не оторвал. — Я больше не могу так поступать, — пробормотал он себе под нос. — Я не могу продолжать так.

— Джо, — прохрипел я. — Все в порядке…

— Нет, — его голос дрогнул. — Нет, Шэн, — прошептал он, стоя ко мне спиной. — На самом деле это не так.

— У нас есть еще одна проблема, — добавил Даррен, нарушая ощутимую напряженность.

Оторвав взгляд от спины Джоуи, я снова посмотрела на Даррена. — Что?

— Джонни Кавана.

Джоуи хмыкнул, что прозвучало как одобрение.

— Ч-что? — Тряся головой, я боролась с цунами бабочек, пытавшихся вырваться из моего горла. — Какое отношение ко всему этому имеет Джонни?

— Ублюдок