Зоя все еще списывая все странное на причуды изможденного стрессом мозга и не желая верить в какую – то сверхъестественную природу происходящего сразу же принялась горячо переубеждать его.

– Мы сбежим, нельзя терять надежду. И сбежим вместе, я помогу тебе…

Вдруг сзади раздался хлопок в ладоши. «Беглецы» резко дернулись от неожиданности.

– Ну вот я и закончил с делами. О, Зоя, вижу ты нашла себе нового друга. Ну как же так, я начинаю ревновать.

Голос Олеко раздавался сзади, и девушка пыталось было бежать, при этом продолжая поддерживать Алима. Смекнув в чем дело, тот резко оттолкнул ее.

– Беги, Зоя! Беги и спаси свой дух!

И Зоя бросилась бежать без оглядки. Вслед ей раздавался раскатистый смех Олеко. А она все бежала и бежала, задолго после того как он затих вдали, но пейзаж не менялся – казалось этому саду не было конца и края. Не в силах бежать больше, Зоя рухнула на землю и пыталась отдышаться. Ей стало так мучительно стыдно, что она оставила Алима одного, с этим чудовищем. Но голос внутри успокаивал ее (если это вообще похоже на успокоение) тем, что она все равно не смогла бы ему помочь.

– А что если он был прав по поводу огня, и это был не просто бред сумасшедшего? Что если он все еще жив, и я могу освободить его дух от заключения так, как он сказал мне? – в любой другой ситуации она бы не поверила в подобное, но за сегодня произошло столько странного, а чувство вины столь сильно душило ее, что девушка решила пойти на отчаянные меры.

Поднявшись, девушка с изумлением поняла, что дом находится у нее под носом, хоть она и бежала в противоположном направлении. Отдышавшись она вновь попробовала уйти прочь, но каждый раз, сколько бы она не шла, Зоя вновь и вновь возвращалась к дому.

На пятом круге она уже начала подозревать что все не так просто и логично, как хотелось бы, но зато у нее было время подумать.

На тот момент, когда уже в седьмой раз впереди показался дом, у Зои в голове созрел план. Она украдкой, прижимаясь к стене и осторожно заглядывая в окна направилась к двери – та была лишь прикрыта (а собственно от кого ее запирать?). Девушка понимала, что скорее всего столкнется с Олеко, но решилась рискнуть, ведь все необходимое для реализации ее идеи должны было быть где – то внутри.

И конечно он был тут как тут. Стоило ей приблизиться к двери в попытке незаметно зайти (окна были заколочены наглухо, а форточки слишком узки), как та резко раскрылась. Зоя не успела отскочить назад, и дверь буквально сшибла ее наземь.

– Оооо, Зоечка. Ты вернулась, я так рад. Он рывком поставил ее на ноги.

– Ну, ну, – нежно проговорил Тринадцатый, увидя ее заплаканные глаза, из которых снова покатились слезы. Посмотри на себя, лицо все красное, всё в слезах, соплях и слюнях, – Олеко засмеялся, – волосы растрепаны, одежда подрана, и вся в земле, – с улыбкой журил он ее.

– Нет, на погребение в таком виде нельзя. Да, ты конечно же перепачкаешься вся, лежа в земле, но закапывать тебя когда ты вся такая лохматая и в лохмотьях не дело. Ведь погребение – это праздник. О, моя милая Зоечка, – он с жаром схватил ее ладони и притянул к своей груди, – это такой праздник. Твой друг такой везунчик, что ему удалось встретить его целых два раз в жизни. Но я надеюсь, что ты будешь менее капризной, и тебе хватит одного, – в этот момент в его на удивление теплых глазах (но даже лишь глядя на них ощущалось, что за этим теплом и радушием скрывается что-то поистине жуткое) мелькнула искорка гнева.

Услышав об Алиме Зоя ощутила, как все внутри болезненно сжимается. Человек, встреченный ей в саду, прежде незнакомый, всего за несколько минут успел стать для нее важным – как собрат по несчастью, встреченный ей в этом странном пугающем месте. И Зоя понимала, что если он, изучавший Тринадцатого до того, как попасть сюда, не смог выбраться, то у нее шансов и того меньше.

А Олеко тем временем воркуя под нос какие – то милые фразы, обхватил ее за плечи и поволок в ванну. Наполнив ванну водой, он попросил Зою поднять руки вверх и взялся за подол ночнушки. Девушка сильно покраснела и инстинктивно прижала руки к туловищу.

Олеко закатил глаза и вздохнул.

– Ты же уже поняла, что я не человек.

Зоя потупила взор, и стараясь не смотреть на него, сама стащила одежду, лишь бы избежать его прикосновений. Но стоило лечь в ванну, как он схватил губку и принялся ее намыливать.

– Для погребения ты должна быть чистой и ухоженной, так что я помогу тебе, – пояснил он, отскребая с ее кожи корку засохшей грязи. Вода в ванне вскоре стала черной от земли и когда Зоя смотрела в нее, ей казалось, что она находится в глубоком и страшном омуте.

Олеко очень аккуратно отмывал девушку, и казалось удивительным насколько у этого, казалось бы, жестокого существа бережные прикосновения. Тринадцатый попутно пытался развлечь девушку – болтал, не умолкая, шутил непонятные шутки, вроде – и вот два зенга заходят в бар на Алоне. Он даже запустил в ванну робоуточку, которая каким-то чудом (а точнее благодаря специальному покрытию) отлично «чувствовала» себя в воде, и периодически с громким кряканьем хлопала крыльями, игриво обдавая девушку брызгами. Но Зою естественно все это не трогало. Она лишь молча поднимала то одну руку, то другую и поворачивалась как просил Олеко.

Наконец, когда очередная смена воды наконец – то оказалось прозрачной, а не черной, он помог девушки выбраться из ванны, насухо вытер ее, дал надеть чистую одежду, и усадив на стул, принялся расчесывать и сетовать на свою «тяжкую судьбу».

– Давным-давно, когда Земли еще не было, у моего отца появилось тридцать отпрысков. И каждому из нас он передал какую- то часть своих сил и поручил сферу влияния. Но только мои братья и сестры оказались намного более удачливыми – уж не знаю за что, но меня отец оставил почти без способностей. И в итоге пришлось всего добиваться своими мозгами и руками. Как видишь …

И тут, взявшись из ниоткуда, в воздухе над головой Олеко появилось письмо и упало, задев его по носу.

Девушка, сидя спиной к нему не могла видеть этого, но услышала