— Грабят!

— Спасите!

Такой переполох поднялся! К особняку целая толпа сбежалась. Стучат в запертые ворота, а из-за них слышится:

— Убили!

— Караул!

Перчик недолго думая перемахнул через высокий забор.

Вслед за ним перелезли Пахтачок и целый взвод травинок. А когда из-за облака выплыла луна и осветила сад, все увидели презабавную картину.

На земле, попав рукой и ногой в капканы, лежала Тыква. Невдалеке от неё, прижавшись животом к дереву, размахивал руками Жан Баклажан. Одна нога Жана застряла в капкане. Бедный Баклажан топал свободной ногой, махал руками, стараясь как-то унять боль.

Только на рассвете разошлись горожане по домам, и город снова затих, погрузился в сон.

Нападение

— Тревога! Тревога! Все сюда!

Это маляр Горошек бежал серединой улицы и кричал что есть мочи.

Скоро все горожане сбежались на центральную площадь. Они окружили Горошка, тормошили его, расспрашивали.

— Вышел я за город, — рассказывал Горошек, — присел отдохнуть. Пригрелся на солнышке и задремал. Проснулся от шороха. Открыл глаза и увидел Мышь.

Все ахнули. Теснее сбились в кучу и затаив дыхание слушали маляра.

— Кинулся я к городу, а она — за мной. Догоняет, вот-вот зубами схватит. Бросил я ей шапку, потом куртку. Пока она их грызла, я на бугор вбежал. А когда оглянулся. Ох…

Горошек покачнулся и едва не упал. Его подхватили под руки. Подбежал Водяной Ослик с бурдюком свежей, студёной воды. Горошек глотнул водицы и, еле ворочая языком, договорил:

— Когда я оглянулся, увидел несметные полчища мышей. Они со всех сторон ползут к городу. Мы погибли!

Что тут началось! Поднялся крик, плач, гомон.

Тётя Тыква в это время сидела в базарном ряду, торговала сладостями. Заслышав шум, она встревожилась:

— Батюшки, не воры ли?

— Улепётывай отсюда! — крикнул ей, пробегая мимо, Водяной Ослик. — На город напали мыши!

— Мыши! — ахнула Тыква, закатив глаза. — Они же съедят мои сладости!

— И тебя слопают!

— Молчи, негодник! Ах мои сладости! И куда это запропастился Жан. Батюшки! Разбой!

Причитая и хныкая, Тыква сгребла в корзины леденцы, монпансье, лимонные дольки.

— Эй! — заголосила она. — Помогите, кто может! Не киньте старуху в беде!..

Пока Тыква спасала свои сладости, Кукурузинка, Пахтачок, Старший Травинка, Перчик, Одуванчик и Репь Репьёвич собрались на совет. Было решено объявить в городе военное положение. На башню поднялся трубач и затрубил в длинную зелёную трубу: «Тра-та-та-та! Тра-та-та! Тра-та-та-та-та! Тру-ру-ру-ру! Ру! Ту!»

Заслышав сигнал тревоги, травинки сбежались со всех сторон. Вскоре собралось всё зелёное войско.

— Теперь нужно послать за город разведчика, — предложил Старший Травинка.

— Я пойду в разведку, — вызвался Перчик.

— А может быть, я? — выступил вперёд Пахтачок.

— Раз, два, три — сюда посмотри. За тройкой идут четыре и пять — лучше меня на разведку послать, — проскрипел Репь Репьёвич.

— Придётся тянуть жребий, — предложил Одуванчик.

Жребий выпал Перчику. Он и отправился в разведку.

— Будь осторожен, — сказала ему Кукурузинка.

— Не заходи далеко, — напутствовал Старший Травинка.

— Счастливого пути! — Пахтачок помахал другу белой шляпой.

Перчик вышел за городские ворота. Остановился. Огляделся по сторонам. Нет. Никаких мышиных полчищ не видно. «Верно, бедному Горошку всё это со страху почудилось», — подумал Перчик и стал осторожно спускаться с бугра.

И тут он заметил множество маленьких дырочек в земле. «Что бы это могло означать? — задумался Перчик. — Прежде их не было».

Он внимательно присмотрелся и ахнул. Из дырочек-норок высовывались острые мышиные морды. Злые красные глаза пристально следили за Перчиком. Храбрый разведчик сделал вид, что ничего не заметил, а сам стал потихоньку пятиться к городским воротам. Но едва он сделал несколько шагов, как целая свора мышей выскочила из нор и кинулась на Перчика.

— Я его съем! — закричала Серая Мышь.

— Нет, это моя добыча! — взвизгнула Чёрная Мышь и подставила Серой ножку.

— Не трогайте. Он — мой! — прохрипела большая Длиннохвостая Мышь.

— Не дам! — зарычала Чёрная и вцепилась зубами в длинный хвост соперницы.

— Ах так! — взвизгнула Длиннохвостая и укусила Чёрную за ногу.

И началась такая отчаянная драка, что Перчик вполне мог удрать.

Но не таков был Перчик, чтобы удирать от врага без боя. Он скинул красный плащ, с силой тряхнул им перед оскаленными мышиными мордами. В воздух поднялось целое облако мельчайших пылинок перца. Они набились в мышиные глаза и носы. Потом… Впрочем, ты и сам знаешь, что бывает, когда в нос или в глаз попадёт перец. Ну конечно же: мыши чихали, визжали, тёрли глаза, прочищали носы. А Перчик тем временем добежал до городских ворот и скрылся за ними.

Друзья очень обрадовались его возвращению. Но, когда разведчик рассказал о своих приключениях, все помрачнели.

— Они решили напасть на нас ночью, — угрюмо проговорил Одуванчик.

— Ночью все разбойники вдесятеро сильнее, чем днём, — сказал Старший Травинка, свивая в кольца длинные зелёные усы.

— Значит, с ними надо драться днём! — воскликнула Кукурузинка и решительно дёрнула себя за рыжую косицу.

— Раз, два, три, четыре, пять — для чего нам ночи ждать? Шесть, семь, восемь, девять, десять — всё успел я точно взвесить. Мыши нас тяжелей, но зато мы их смелей. Да не надо забывать, что мы будем наступать.

И Репь Репьёвич поднял вверх колючий кулак.

Все тоже вскинули над головами кулаки.

Старший Травинка затянул ремень и отчеканил:

— Будем драться сейчас. Я поведу травинок в бой!

— Горожане пойдут с вами, — сказала Кукурузинка, и её белые щёки стали розовыми от возбуждения.

— Стойте! Погодите! Пропустите нас!

Это кричали Мери Ковка и Питер Ушка.

Вот они подбежали к Кукурузинке и, перебивая друг друга, заголосили:

— Скорей!

— Быстрей!

— Мы уезжаем!

— Нет, улетаем!

— Поторопитесь!

— Поспешите!

— В чём дело? — изумилась Кукурузинка.

— Город в осаде, — затараторил Питер. — Каждую минуту могут ворваться враги. И мы погибнем. А мы не хотим гибнуть вместе с вашим городом. При чём тут мы? Помогите нам убежать, пока не поздно…

— Послушайте, Питер, берите в руки копьё и становитесь в строй, будете защищать Кукурпах.

— Наплевать мне на Кукурпах! А потом… потом я ничего не умею. Я могу только бить баклуши.

—