А сегодня вам придётся бить мышей!

— Нет-нет… — У Питера от страха даже холодный пот выступил на лбу. — Пос-с-л-лу-ш-шай-т-те… — лепетал он, но его уже никто не слушал…

Над притихшим городом пела боевая труба, сзывая на бой всех, кто честен и смел.

Бой

У городских ворот собрались травинки и все жители Кукурпаха. Здесь не было только Боб Бобыча и его Бобихи, Мери и Питера, Тыквы и Баклажана.

Травинки с пиками наперевес выстроились ровными рядами.

Старший Травинка подал команду к походу. Запели трубы, загремели барабаны. Ворота распахнулись. Отряды травинок двинулись вперёд. Запевала начал песню. Её подхватили все:

Опять боевую тревогу

Зелёные трубы поют,

В дорогу, в дорогу, в дорогу

Отважных и смелых зовут.

Того, кто робеть не умеет,

Любая беда не берёт!

Смелее, смелее, смелее

Иди, мой товарищ, вперёд.

Пусть враг на себе испытает

Удары зелёных рот.

Шагает, шагает, шагает

Бесстрашное войско вперёд!

За городскими воротами травинки кинулись навстречу мышиной рати. Ох какой жестокий начался бой! Не на жизнь, а на смерть. Травинки кололи врагов пиками, рубили мечами. Музыканты били захватчиков трубами, а барабанщик колотил их по головам колотушкой.

Вместе с травинками отчаянно дрались и горожане.

То здесь, то там мелькал на поле боя красный плащ Перчика. Рядом с ним был плотник Орешек.

Махнёт Перчик плащом — мыши зачихают, закашляют. Тут Орешек и рубит им хвосты и головы.

А как лихо сражался Репь Репьёвич! Он бил врагов колючими счётами, молотил шипастыми кулаками. А иногда, рассвирепев, подпрыгивал вверх и, свернувшись по-ежиному в клубок, падал на головы разбойниц.

Много их погибло у стен Кукурпаха. Но и защитникам города тоже досталось. Мыши рвали травинок на части. Они откусили руку маляру Горошку, отгрызли ногу стекольщику Маковке. Кукурузинка не успевала перевязывать раненых.

И всё же мыши не выдержали дружного натиска горожан. Медленно, шаг за шагом стали они отступать. Это сразу заметил Старший Травинка. Выхватив меч, он закричал:

— В атаку!

Атака была настолько стремительной и яростной, что мыши кинулись от города прочь. Скоро разбойничьи полчища скрылись в степи.

С победными криками и песнями горожане вернулись в Кукурпах. В городе долго гудели взволнованные голоса победителей, а когда они стихли, стал слышен какой-то жалобный стон. Он доносился сверху.

Это стонал Питер Ушка. Он оказался привязанным к верхушке столба.

— Спасите, — жалобно пищал Питер.

— Как вы туда попали? — изумился Старший Травинка.

— Я спрятался от мышей. Они бы сюда ни за что не забрались. Но я привязался так крепко, что никак не развяжусь. Проклятая верёвка скоро перепилит мой живот пополам. Спасите!

Пришлось травинкам лезть на столб. Они еле вынули из петли полуживого Питера.

— Теперь, — пролепетал Питер Ушка, — спасайте Мери. Она там, — и ткнул пальцем в небо.

Все запрокинули головы, но Мери на облаках не было видно.

— Её там нет, — сказал Перчик.

— Смотрите ниже, — простонал Питер.

— Ниже торчит труба, — сказала Кукурузинка.

— Она там. В трубе. Надо её спасти.

— Ну, это по моей части! — весело воскликнул Перчик. — Не зря же я трубочист.

Мери извлекли из трубы. Она походила на страшную Бабу-Ягу. Глядя на неё, горожане хохотали до упаду.

Ну и вояка!

Утром всех разбудили истошные крики:

— Сюда! Скорее все сюда!!

Горожане решили, что мыши снова напали, и, вооружившись кто чем мог, кинулись на улицу.

Оказалось, что это кричал Боб Бобыч. Он стоял на крыльце своего дома в окружении Бобихи и семи бобят. Толстый живот Боб Бобыча был перепоясан широким ремнём. На нём с одного бока болталась сабля, а с другого — длинный кухонный нож. Вид у Боба был очень воинственный. Можно было подумать, что он один собрался напасть на целый полк мышей.

Когда улицу перед домом заполнили жители города, Боб Бобыч поднял руку вверх и начал длинную речь.

— Друзья мои! — важно произнёс он. — Вчера мы с вами одержали славную победу. В ознаменование её я издал специальный приказ. Его я прочту после моей речи. Итак, город спасён! Не надо меня благодарить за это. Таков мой долг. Теперь, как главнокомандующий обороной города, я приказываю…

— Одну минуточку! — крикнул Перчик, пробираясь вперёд.

— Не перебивайте меня! — зарычал Боб Бобыч.

— Одну минуточку… — не унимался Перчик. — Вчера мы все дрались у стен города. Но, извините, вас там я не приметил. Может быть, вы руководили боем из окна своего дома и били врагов прямо с этого крыльца?

— Замолчи, негодник! — зашипел Боб Бобыч.

Тут вперёд вышла старая дворничиха Луковка. Она сказала:

— Вчера Боб Бобыч со своим семейством заперся в погребе и весь день просидел за железной дверью. Сегодня утром я еле уговорила его вылезти.

Раздался оглушительный хохот.

— Ну и вояка!

— Где же он саблю раздобыл?

— Гнать его отсюда!

Перетрусивший Боб Бобыч поспешил улизнуть с крыльца и заперся в своём доме.

— Ну, погодите, — злобно шипел он, — я ещё вам покажу!..

И Боб Бобыч стал думать, как бы ему отомстить непочтительным жителям Кукурпаха.

Прошло несколько дней. Мало-помалу горожане забыли о недавней опасности.

Весть о победе над мышами разнеслась по всей округе. В Кукурпах стали прибывать всё новые и новые жители.

А вот Мери Ковка и Питер Ушка ушли из города. Никто не хотел на них работать, кормить и поить их. И они пошли искать другой город, где лодырям живётся привольно и где можно всю жизнь бить баклуши.

Как наказали Тыкву

Потная, сомлевшая от жары Тыква сидела на перевёрнутой корзине и тяжело дышала. Перед ней на прилавке стояли весы и возвышались горы сладостей. Возле прилавка стоял Жан Баклажан. Он запрокинул голову и, посинев от натуги, что есть мочи кричал:

— А ну, налетай! Подходи, покупай! Лимонные дольки, монпансье и леденцы. Торопись, а то всё распродам. Сладко, вкусно, дёшево!

В это время мимо рынка проходили Кукурузинка, Пахтачок и