вновь пустились в путь. По словам женщины, к обеду мы должны выйти в другой империи. Там снимем комнату на постоялом дворе, а дальше придумаем, что делать. Деньги у нас есть, слава богу. Я просто верила её словам и рулила. Ничего не предвещало беды, местное светило хорошо припекало камни, и было жарко, но не знойно. Кушать, конечно, хотелось, но мы терпели.

- Я вижу границу! – воскликнула, подняв голову.

- Осторожнее! - вскрикнула Тарика.

Я не заметила небольшой валун, коляска задела его и накренилась набок. Меня удержали ремни, а Тарика упала прямо на острые камни и покатилась по склону в сторону глубокого оврага.

- Тарика! – я потеряла несколько секунд, возвращая кресло на исходную, и поехала за подругой.

Вдруг передо мной появился мужчина, он перехватил коляску и остановил меня. Краем глаза увидела, что и Тарику поймали и, перекинув через плечо, несут.

- Я говорил, что чувствую запах бабы! – возликовал тот, который держал мою коляску. Он смотрел куда-то за мою спину.

- Поздравляю, Мак, ты в кои-то веки оказался прав, – лениво растягивая слова, ответил неизвестный.

- Отпустите нас! – потребовала я, вскинув голову повыше.

- Калекам слово не давали, – фыркнул мужчина, встряхнув моё кресло.

- Покажи её! – потребовал неизвестный.

Моё кресло развернули, и я столкнулась с чёрными насмешливыми глазами. Он пробежался взглядом по лицу и наряду и выгнул бровь, я тоже осмотрела его и поджала губы.

– Красивая и непокорная, – протянул разбойник.

- Вряд-ли за неё много дадут. Оставлю её себе, – решил держатель моего кресла.

- Губу закатай, – рыкнул главарь.

Не знаю, почему я так решила, возможно, потому, что остальные его слушали. Он потерял ко мне интерес и повернулся к Тарике. Осмотрел её, подняв голову за подбородок. Хмыкнув своим мыслям, он махнул подчинённым и пошёл вперёд, перепрыгивая небольшие валуны.

- Вкусно пахнешь, – прошептал здоровяк, склонившись к уху и лизнул щеку. Меня передёрнуло, прикрыла глаза, придумывая план очередного побега.

Мы дошли до границ чужой империи. На опушке сидели ещё несколько разбойников и жарили мясо на вертеле.

- Посадите её рядом со служанкой и покормите, – приказал главарь. - Вечером отправимся в город.

- Стойте! – крикнула ему в спину. Мужчина остановился, но не повернулся. – Я заплачу за наши жизни. Только отпустите нас.

- У тебя не хватит денег, госпожа, – протянул главарь и повернул голову, насмешливо блеснув глазом.

- Назови цену! – вздёрнула подбородок.

Мужчина развернулся всем корпусом, подошёл вплотную и склонился, опираясь на подлокотники. Вжалась в кресло, но взгляд не отвела.

- На аукционе твоя минимальная ставка будет сто тысяч сентим. Если ты способна родить, сумма удвоится. Твоя служанка пойдёт дешевле, она уже не так молода, хоть и здорова. Так что? У тебя есть двести тысяч сентим, госпожа? – с иронией протянул разбойник и улыбнулся уголками губ.

- Она герцогиня, её будут искать! – влезла так не вовремя подруга дней моих суровых.

- Молчи, Тарика! – рыкнула в сторону и снова посмотрела на мужчину. Этот мерзавец улыбнулся шире.

- Сумма возрастает с каждой минутой. Триста тысяч.

- Сукин сын! – процедила сквозь зубы и плюнула ему в лицо.

Разбойник рыкнул, перехватил голову за волосы на затылке и впился в губы болезненным поцелуем. Я била его по плечам и отталкивала. Прикусив нижнюю губу до крови, он так же резко отпустил меня и слизал со своих губ мою кровь.

- Я куплю тебя сам, дикарка! – пообещал он очень тихо и, выпрямившись, отошёл.

Стёрла ладонью кровь и слюни с губ и отбила руку здоровяка, когда он попытался вытряхнуть меня из кресла. Меня всё же вытащили за подмышки и усадили на траву возле костра. Нам с Тарикой вручили тарелки с жареным мясом и разошлись по периметру осматриваться.

- Ты говорила, продажа женщин незаконна? – прошептала я, вгрызаясь в мягкое мясо. – Когда нас повезут на аукцион, нужно устроить шумиху, кричать и звать на помощь. Возможно, нагааты вмешаются и спасут, как думаешь?

- Можно попробовать, – кивнула Тарика.

До самого вечера мы сидели у опушки каменного леса, разбойники не обращали на нас внимания и ходили по границам, прислушиваясь к шорохам и звукам. Я устала сидеть в одной позе и плюхнулась на спину. Хотелось кричать от несправедливости. Убежать от одних мучителей и попасть к другим. Где же я так согрешила-то? Да, бабушек не переводила через дорогу, кошек не подбирала. Но ведь и дурного не делала!

На закате вернулся главарь на машине. Он кинул в нашу сторону два платья и приказал одеваться. Отказалась и получила обещание, что он меня прилюдно разденет и сам оденет, если я не потороплюсь. Не стала искушать судьбу. Тарика помогла надеть это розовое безумие. Платье было вульгарным: длинное, но с разрезом до самого бедра, на лямочках, и лиф почти ничего не скрывал. Мне стало зябко в этом наряде, помощница накинула на плечи пледик, чтобы я не замёрзла раньше времени. У моей помощницы наряд был более скромный, тоже на лямках, но всё закрыто и скромно. Что за несправедливость!

- Сажай её в машину, коляску сожги, – приказал главарь.

- Нет! – воскликнула я, цепляясь за свой транспорт. Но кресло выдернули из рук и бросили на разгорающийся костёр. А меня подхватили на руки и усадили на скамью авто. Я сцепила зубы, сжала кулаки до кровавых отметин от ногтей. И приказала себе не плакать. Не давать повода. Быть сильной.

Тарику проводили к машине и посадили рядом. Напротив нас сел главарь. Он нажал на какой-то рычажок, со спины выехала крыша, по бокам появились стёкла, и вся эта конструкция