– А у твоего друга есть способности?

– Только одна. Он завязывает бантиком строительные гвозди, – ответил Афанасий.

Он прикинул, что захватит с собой Макса.

* * *

В ШНыре Афанасий оказался быстро. На автобусы в сторону области были жуткие очереди, и Афанасию это показалось хорошим поводом для телепортации. Оказавшись на бетонной площадке за воротами, он хотел сделать шаг, но понял, что, промахнувшись на сантиметр, застрял подошвами в асфальте.

Отбить ботинки было нереально, да и нечем. Пришлось разуваться и идти в ШНыр босиком, оставив ботинки торчать перед бампером автобуса Кузепыча.

К Максу Афанасий подошел вечером, когда тот занимался важным практическим делом: подбирал из перепутавшихся пар более-менее подходящие по цвету носки. Стиралок на весь ШНыр было шесть штук. Все стояли в комнате рядом с душевой, и, так как народу в ШНыре было много, вещи вечно путались. Чего только не пробовали. И тазики подписывали маркером, и бирки на вещах метили, и тесьму подшивали, и стираться пускали по нескольку человек – ничего не помогало.

Макс в первую секунду заявил, что ему наплевать. Он никуда не пойдет. Потом сказал: так и быть, за компанию сходит, хотя заранее знает, что девушка окажется та еще обезьяна.

– Это еще почему?

– Закон д-джунглей! У хорошеньких д-девушек подруги всегда мартышки. Твоя Г-гуля хорошенькая? – спросил он.

Афанасий благоразумно промолчал. Он не торопился называть Гулю «своей». Ему казалось, что любовь с первого взгляда – телевизионный штамп. С Ярой совсем другое. Вирусная любовь вне правил. К тому же он уже выздоровел.

Макс натянул на огромную ножищу носок и пошевелил пальцами.

– Встречаться с в-ведьмарихами запрещено! – сказал он.

– В кодексе ШНыра об этом ничего не сказано. Я проверял. Опять же они не ведьмарихи! – вступился Афанасий. Ему неприятно было, что Гулю так назвали.

– А кто?

– Ну… э-э… просто себя немного не там ищут.

Макс заржал.

– А что т-ты мне дашь, если я п-пойду? – поинтересовался он.

Афанасий врезал ему кулаком по спине и ушиб кулак. Максу это понравилось. Он обожал, когда об него ушибались. А еще Макс любил притворяться тупым культуристом. Причем притворялся с таким упорством, что все чаще действительно им становился.

– Ладно, даром пойду. Только у-учти! Разговаривать с твоей м-мартышкой я не б…буду. А сунется ко мне – голову о…о…откручу!

– Да нет проблем! – торопливо согласился Афанасий.

Дальнейшее поведение Макса его удивило. Гигант, якобы не придававший свиданию особого значения, стал нервно подбирать джинсы и вышвыривать из шкафа водолазки.

– Эта меня д-дохлит!.. А эта м-мала! – ругался он и снова заявлял, что никуда не пойдет, так как ему нечего надеть, а в шныровской куртке идти никак невозможно.

Афанасий хотел предложить Максу свой свитер, но понял, что такому лосю он подойдет только, чтобы таскать в кармане, как талисман.

Макс толкнул ногой шкаф и с убитым видом уселся на пол.

– Ненавижу С-суповну! Откормила так, что на меня теперь ничего не лезет!

– Какая тебе разница? Ты же идешь за компанию, – утешил его Афанасий.

– Я не хочу, чтобы о…обо мне по-одумали, что я пы…пыридурок! – заявил Макс.

Наконец ему удалось найти приличную одежду, и он успокоился. Правда, ненадолго, теперь он озаботился, что сделать с волосами. Вверх волосы у Макса не лежали. С прямым зачесом он ходить не желал. С зачесом влево одна упрямая прядь все время сваливалась, а с зачесом вправо становился виден прыщ.

Афанасий благоразумно устранился. Лучший способ кого-то взбесить – это начать успокаивать. Само слово «успокойся!» имеет ярко выраженный психопатический эффект. Объяснять же Максу, что он выглядел бы всемеро лучше, если бы не таращил глаза и не старался ходить с напряженными мышцами, было бесполезно.

Ул валялся в гамаке и наблюдал за метаниями Макса.

– Бери пример с меня! Я последний раз смотрелся в зеркало, когда помогал тащить его по лестнице! – похвастался он.

– Это п-п…потому, что ты и…инвалид!

– Я не инвалид! Я юзер собственной внешности! – возразил Ул.

– Тогда убери свой б-бардак, лузер собственной внешности! Я с-спотыкаюсь! – рявкнул Макс и, дернув за веревку, катапультировал Ула из гамака.

Ул заржал. Он был бардачник даже не в квадрате, а в какой-то зашкаливающей степени. Так, если предмет у него падал, он не пытался его поднять, а просто начинал считать, что там, где он упал, его новое место.

– И не подумаю! Я могу жить и в чистоте, и в берлоге. А ты только в чистоте. Значит, я более совершенная модель человека.

Здесь Ул слегка принизил Макса. По большому счету, Макс тоже был бардачник, только убежденный, что жить в чистоте ему мешают сторонние разбрасыватели.

Макс собирался до четырех утра и так надоел всем обитателям чердака, что Ул ушел спать в пегасню, а вспыльчивый Родион начал швырять в Макса тяжелыми предметами.

И иногда даже попадал.

* * *

Встреча была назначена на «Белорусской» в шесть вечера, в центре зала. При этом, называя место, Афанасий тормознул и слишком поздно вспомнил, что «Белорусских» вообще-то две. На эсэмэски Гуля отвечала довольно странно.

«Мы на какой станции встречаемся: кольцевой или радиальной?» – торопливо набирал Афанасий и получал ответ в стиле:

«Хи-хи! Зеленый мишка тебя цалует!»

«Я серьезно!»

«Хи-хи! И он серьезно!»

Афанасий одной рукой терзал телефон, а другой отлавливал убегающего Макса. Тот по дороге ухитрился три раза передумать, и в самый последний момент Афанасию едва ли не «стоп-кран» пришлось дергать, потому что Макс попытался остаться в вагоне.

Они приехали в шесть ноль одну. Девушек не было. Сбегали на кольцевую, но их не было и там.

Афанасий пространно рассуждал, что такое центр зала. Макс психовал. Он стоял и поливал грязью подругу Гули. Афанасий сто раз пожалел, что связался с Максом. Хотя кого еще брать? У Ула есть Яра, а Родиону предлагать бесполезно.

Из перехода вынырнула красивая женщина и стала кричать в трубку: «Погода тут отвратительная! Солнца нет! Кран в душе поломан!» И в голосе ее было торжество, что ее опять не смогли сделать счастливой.

– Спорю: она говорила с мужем. У нее в голосе звучала семейная интонация! – сказал Афанасий, когда женщина ушла.

– А!.. Поубивать бы в-всех баб! Да и вообще, откуда в м-метро солнце? – отозвался Макс.

Наверное, для того, чтобы не позволить Максу поубивать всех женщин, к нему подошел тщедушный милиционер с большой дубинкой и проверил документы. Через две минуты подошел еще один, без дубинки, и тоже проверил. И опять все оказалось в порядке. Афанасий надеялся, что и у него кто-нибудь посмотрит паспорт, но им никто не заинтересовался. Ему даже стало обидно, что он выглядит так примерно.