колечком белой энергетической нити, чуть подогнуть крылья получившейся галочки и вуалям — имеем слабенькое заклинание, способное на пару десятков шагов убить не защищённого доспехом или амулетом человека.

В чём же тогда ценность этого плетения? Ха, всё очевидно — им легче всего разрушать чужие готовящиеся магические атаки, летит-то стрелка на дальность свыше трёхсот ярдов. На таком расстоянии ни убить, ни даже покалечить никого не сможет, разве что, если в глаз попадёт, испортит роговицу. Зато в состоянии деактивировать вражеское плетение, даже самое мощное и сложное. Запомнить плетение стрелки не сложно, уже запомнил, пару раз потренируюсь и уже смогу выходить на магический бой. Главное вовремя заметить противника и подготовку его к нападению.

А это у нас что? Ого, вот и то самое исцеление, которое могло бы спасти жизнь герцогу Виталию Неллерскому, биологическому папаше моего тела. Сложное какое. Да уж, такое не сохранить никак в памяти, только по рисунку, имея его перед глазами, делать. Что ж, придётся завести свою тетрадку по примеру кузины Юлианы и носить с собой или возить в багаже. Да, что-то надо будет намертво в память себе вколотить, а что-то иметь в виде шпаргалки.

Кто там над ухом нудит?

— Ты чего? — спрашиваю Юльку.

— Остынет ведь ужин, Степ, милорд. Поешьте.

С трудом, но соглашаюсь. Не ожидал от себя — весьма уже немолодого, больного человека, в прошлом — такого юношеского задора и энтузиазма к обучению. Раньше никогда подобного рвения за собой не наблюдал. Нет, разгильдяем, игнорирующим занятия не являлся, но и до классического ботаника мне было далеко. А тут вдруг прорвало.

— Надо было сюда принести. — мог бы сейчас есть и читать. — Ну, хорошо, в столовой, так в столовой. Пошли.

Глава 6

Герой Евгения Леонова в фильме «Большая перемена» пытался урок во сне выучить. Чепуха у него получилась, идея оказалась провальной. Вот и у меня, хоть цели такой перед собой не ставил, ничего не вышло. Всю ночь, вернее, ту её половину, вторую, которую я всё же проспал — в первую просидел над книгами о магии, не мог оторваться — мне снились линии, рисунки, цвета, оттенки заклинаний, но с утра в голове осталась одна каша, ни одного плетения воспроизвести бы не смог.

— Ты кто, дитя моё? — спрашиваю у совершенно незнакомой девушки, обнаруженной при пробуждении в моей спальне скромно стоящей у двери, сложив руки внизу живота. — Как здесь взялась и куда подевала Юльку?

Какое ещё к чёрту «дитя моё»? Рабыня, минимум, на четыре года старше меня нынешнего. Впрочем, ладно, возраст-то здесь не главное. Кто я и кто она. Для меня девушка с бронзовым ошейником — полностью зависимое от моих прихотей существо, значит, условно и в самом деле можно считать дитём.

Очередная красотка. Кажется, догадываюсь, откуда ветер дует. Брат Георг, его работа. Знаю таких, в дверь выгонишь — в окно залезет. Не оставляет попыток подложить под меня свою информаторшу, а то и агента влияния.

Ага, будь я действительно юным подаваном, его замысел имел бы стопроцентный успех. Но к несчастью для интригана он имеет дело совсем не с тем человеком. К тому же, полученное в дар тело мне сейчас помогает. Не доросло оно ещё до гормональной революции. Вон, даже прыщи на лице всё никак не сойдут. Нет, убирать их с помощью простенького плетения уже приспособился, но они выскакивают вновь, что тот Ванька-встанька.

— Юльку я встретила на пути сюда, ваше преподобие. — поклонилась девушка. — Она на кухню бежала. Меня зовут Ангелина. Господин управитель приказал вам служить, помогать принимать ванные. Свою нынешнюю служанку вы ведь не хотите брать с собой в мыльню. Неумеха, наверное.

Подсматривают за мной гады. Реально от людей в монастыре не спрятаться, что в той деревне. Не уйти от придирчивых глаз. Мыться привык сам, не инвалид же, в конце-то концов. Хотя, чего уж тут от себя скрывать, вполне не прочь бы развлечься с этой крутобёдрой брюнеткой, умудрившейся отрастить к восемнадцати годам бюст пятого размера. Вкусовые предпочтения брата Георга мне теперь понятны. И всё-таки решать, когда и с кем мне развлекаться, буду без посторонней помощи.

— Ты иди отсюда с благословения Создателя, Ангелина. — машу рукой и сажусь на постели, свесив ноги. На ощупь нахожу стоявшие перед ковриком домашние войлочные боты. — Как только мне понадобится помощница, про тебя не забуду. А управляющему, брату Георгу, скажи, что я жду его к себе через час.

В этот момент — очередной асинхрон — куранты на церкви и главном здании пробили время, шесть утра. Семь-восемь, по нашему. Какому нашему? Надо привыкать, что моё — это моё нынешнее. Приказать что ли синхронизировать часы, чтобы били одновременно? А смысл? Скорость звука — это не скорость света, до церкви сотня ярдов, а куранты общежития, вот они, почти над моей головой. Всё равно, так и буду по утрам вставать под двенадцать ударов вместо шести.

Явно расстроившись, стараясь не подавать в этом вида, девушка-красавица развернулась и ушла. Докладывать управителю о провале его замысла. Миссия невыполнима. Ну, так оказалось.

А платье-то у рабыни — обратил внимание — закрывает ноги лишь на сантиметров двадцать ниже колен. По здешним меркам мини-юбка, такие я видел только у девиц в вертепе Марты. Ишь ты, брат мой Георг, устроил тут в святой обители гнезда разврата. Ладно, понимаю, что ради меня старался. Прощу на первый раз.

Вскакиваю и направляюсь в комнатку, которая мне и уборная, и ванная. А чего? Нормально. У нас с Дашкой в первой квартире санузел тоже был совмещённый.

Стараюсь делать всё не затягивая. Уже осознал, что мысли о медленном течении времени в средневековье — для кого как — а в отношении меня оказались совершенно неверными. Дел невпроворот и без самообучения магии. Только успевай крутиться. А ведь ещё и лейтенант ждёт на занятия перед обедом.

Ярмо он барщины старинной оброком лёгким заменил. Пушкин, солнце русской поэзии, оказался для меня актуальным. Пока не напрямую. Устраивать переворот в монастырском агросекторе, тщательно не просчитав все последствия, не собираюсь.