– Но при этом то, что вы видите, не обязательно существует.

– О чем вы?

– Когда вы восхищаетесь светом ночных звезд, вы же знаете, что некоторых из них уже не существует.

– Да, это правда.

– Образ звезды приближается к вам со скоростью света, но при этом должны пройти годы, прежде чем он достигнет сетчатки вашего глаза. За это время звезда легко может взорваться и погаснуть, но вы продолжаете видеть ее каждую ночь, хотя ее не существует бог знает сколько времени…

– Точно.

Я налил нам обоим еще кофе.

– Возвращаясь к Матрице, – сказала Анна, – вам лучше не пытаться найти какой-то ее образ или воплощение в чем-то конкретном. Если вам так будет удобнее, можете просто сказать себе, что речь идет о способе указать некий объем информации относительно предметов, мест, людей, субъектов, отношений, видов деятельности, чувств, истории… Всего.

– О’кей.

Я положил кусок сахара в чашку с кофе и медленно вращал ложку, растворяя его. Мы молча пили кофе. Мало-помалу я привыкал к мысли, которую сначала отверг.

– Как я уже говорила прежде, – продолжила Анна, – человек не имеет доступа к Матрице в состоянии бодрствования и будучи в сознании. Но по-видимому, с Матрицей и со всем, что существует во Вселенной вне зависимости от наших знаний об этом, связано наше бессознательное, хотя эта область человеческого разума для нас также недосягаема. Оно как бездонный океан, однако определенная доля информации находится почти на поверхности этого океана, в той его части, которую называют подсознанием. Нам представляется, что именно подсознание и соотносится напрямую с Матрицей, чем объясняется тот факт, что некоторая информация всплывает из глубин в форме предчувствия.

– Понимаю.

– Есть люди, у которых это происходит легко, даже спонтанно. Это экстрасенсы. И я думаю, что вы один из них.

– Позвольте в этом усомниться.

– В любом случае метод «Удаленного видения» ставит перед собой цель добиться свободного извлечения искомой информации, открывая доступ к нашему подсознанию. Вот почему вы будете часто слышать от меня о раскрытии. Раскрытие – это проход между подсознанием и сознанием, проход, через который информация попадает в наш мозг. Метод состоит из нескольких фаз, следующих друг за другом и позволяющих постепенно расширить это раскрытие, таким образом всякий раз вы продвигаетесь все дальше к цели. Напоминаю, цель – это то, что мы хотим найти с помощью предвидения. Это может быть место, объект или что-то другое.

– А как, собственно, этот метод приводит к раскрытию, позволяющему извлечь информацию из подсознания?

– Все началось с одного наблюдения. Гарольд Путхофф и Инго Свонн обнаружили, что восприятие интуитивной информации вызывает у человека непроизвольные микродвижения тела. Кроме того, ученые обнаружили связь этого открытия с открытием, сделанным несколькими годами ранее другими исследователями, которые доказали, что работа подсознания вызывает у человека эмоциональный отклик.

– То есть?

– Эти исследователи демонстрировали группе волонтеров фильм с внедренными в него подсознательными образами, то есть такими, которые задерживались на экране столь короткое время, что увидеть их осознанно волонтеры не имели возможности. Никто из них не мог сказать, что он видел. Так исследователям удалось установить, что, если воздействующие на подсознание образы были эмоционально заряжены, например обладали сексуальным или насильственным характером, это отражалось на волонтерах, в том числе проявляясь у них в потоотделении, поскольку оно тесно связано с эмоциональным фоном. Если обратиться к медицинским терминам, можно сказать, что вегетативная нервная система испытуемых реагировала на образы, которые сознание не в состоянии регистрировать. Отсюда вывод: определенная информация, отправляемая в подсознание, может вызывать эмоции и физические реакции. Точно так же в «Удаленном видении», когда человека просят интуитивно вступить в контакт с целью, это вызывает микродвижения в его теле.

– Удивительно!

– В первой фазе мы стараемся спровоцировать и записать эти микродвижения, усадив испытуемого за стол с листком бумаги и ручкой и попросив его позволить ручке бездумно и свободно скользить по бумаге, но при этом он должен концентрироваться на искомой цели.

– Это что-то вроде автоматического письма?

– Да, только при этом нужно писать не слова, а лишь позволить своей руке чиркать, что она хочет.

– А это не будут… бессмысленные каракули?

Анна рассмеялась:

– В каком-то смысле да, будут! Мы называем их идеограммами: это графические символы, которые несут первоначальную информацию о природе цели.

– Значит, вы умеете расшифровывать полученные каракули?

– Да, по крайней мере частично. Свонну и Путхоффу понадобились годы, чтобы установить связь между формой идеограмм и элементами, составляющими цель.

– С ума сойти…

– Я понимаю.

– То есть… выходит, что тот, кто думает о цели, которую он должен найти… вступает с ней в контакт, не очень понятно каким образом, и при этом совершает движения рукой, собственно раскрывающие информацию об этой цели.

– Совершенно верно.

– Это кажется невозможным.

– Ну, вам надо попробовать.

– Жду не дождусь…

Анна бросила взгляд на часы и вздернула брови:

– Уже почти два. Сейчас нам надо поспать, а утром продолжим.

– О’кей.

Она отвезла меня на своей машине в мотель, где ФБР зарезервировало для меня номер.

– Вас устроит, если я заеду в половине седьмого? Обычно четырех часов сна достаточно, чтобы отдохнуть…

– Согласен.

Я вышел из машины и окунулся в холодный и влажный ночной воздух. Анна Сондерс сразу же уехала.

В тот же миг на меня навалилась усталость. Я чувствовал себя совершенно измотанным; мне нужно было срочно лечь спать.

Застекленная дверь мотеля была заперта на ключ, стойка администратора тонула в полумраке, едва подсвеченном зелеными диодами сигнализации у аварийных выходов.

Я нажал на кнопку домофона, но ответа не последовало и никто не появился. Я нажал еще раз, с тем же успехом.

Черт возьми, мне осталось спать четыре часа, я не собираюсь провести их на этом холоде…

Я начал стучать в стеклянную дверь, сначала негромко, затем сильнее, и наконец в комнате позади стойки зажегся свет.

Оттуда вышел невысокий пузатый мужчина в рубашке и жилете, в черном галстуке, съехавшем на сторону, с опухшими веками, помятым лицом и тревожным взглядом. Он крайне неохотно приблизился к входной двери.

– Меня зовут Тимоти Фишер, у вас зарезервирована комната на мое имя!