«Бронебойный!» Заряжающий рявкнул: «Готово!» Иван, быстро перебросив пушку вправо, поймал «тигр» в прицел и нажал педаль спуска орудия. Грохот выстрела – и спасительный победный салют огненных брызг на броне вражеского танка, тут же ярко-красные языки пламени, которые охватили «тигр». Смерть и на этот раз обошла стороной. Иван отвалился на спинку сиденья, отупело глядя перед собой и ничего не видя… Сердце, кажется, вновь начало колотиться.

Первым созрел для восхищения Сидорский:

– Командир, ну ты просто ас!

Руслик добавил:

– Здорово, командир, как ты успел!

Деревянко молчал, ждал команды.

А Иван отрешенно сказал:

– Сейчас, ребята, мог быть п…ец!

И тут же прежним зычным голосом дал команду:

– Пострел, вперед!

Механик-водитель, вдохновленный победой в поединке, и тем, что остался жив, с радостью врубил вторую передачу, танк резво помчал по полевой дороге к главным силам. За ним пристроилась «тридцатьчетвёрка» Еремеева.

Бражкин по рации приказал им выдвинуться на окраину села. Сражение завершилось. На поле боя догорали три PzKpfw III и еще два «тигра». Картину довершали наши потери: четыре танка. Итого, от роты с учетом потери танка Огурцова осталось всего четыре машины – две его и две Бобра.

«Но куда делись еще шесть “тигров” и один PzKpfw III, – с глухой досадой подумал Иван. – Неужели, пока мы штурмовали это чертово село, они вышли в наш второй эшелон и месят все подряд, как только что делали мы?!»

От этих мыслей оторвал Бражкин, приказавший выстроиться в походную колонну и двигаться на исходный рубеж, Родин – направляющий. Еще издали по черным дымам Иван понял, что это горели танки. Не спутаешь ни с чем. И уже за полтора километра стали видны все семь рванувших на оперативный простор немецких танков. Теперь и нижним чинам стал ясен хитроумный замысел нашего командования. Заманили легкостью победы и раздолбали прямой наводкой 76-мм дивизионных пушек замаскированных батарей истребительно-противотанкового полка.

Родин тут же получил от Бражкина (видно, откуда-то «сверху») индивидуальную задачу: объехать все подбитые танки, если кто уцелел из экипажей, как обычно, действовать по ситуации: тяжелораненых или сопротивляющихся пристрелить и собрать, если не сгорели, документы.

Выслушав ротного, Родин скривился: ковыряться в чужих трофеях не лучшее занятие. Но артиллеристам ходить по полю, уйдет уйма времени, да и позиции оставлять негоже.

– Братцы, нам доверили сделать зачистку подбитых машин, – сообщил он экипажу.

– Похоронную мессу исполнит гвардейский экипаж… – торжественно вставил Сидорский.

– Саня, вперед! – скомандовал Родин.

Когда остановились у первого танка, Родин сказал Кириллу взять автомат. Вместе они спрыгнули на землю. Попавший снаряд оставил почти идеально круглую дыру в боковой части башни. Танк чуть подкоптился, но окрас не пострадал: темно-желтое покрытие с ржаво-коричневыми пятнами. Вместо крестов слева на лобовой броне корпуса была нанесена эмблема подразделения «несущийся буйвол», рядом белой краской номер 111.

Сидоренко вскочил на борт и в открытый люк дал автоматную очередь. Впрочем, все пятеро членов экипажа были мертвее мертвых. Обгорелые трупы командира, радиста, заряжающего и наводчика так и остались на своих местах. Механик-водитель смог выползти на броню и помер от тяжелых ран.

У других танков были поражены попаданиями бронебойных снарядов гусеницы и опорные катки. Их разворачивало, и в борт, кормовую бронеплиту артиллеристы добавляли по два, а то и по три снаряда. Шансов уцелеть от такого «дуршлага» не оставалось. Но Сидорский, береженого бог бережет, исправно давал в «салон» обязательную очередь.

«Тигр» под номером 143 получил пробоину в лобовую броню.

– Красиво, – оценил Родин. – Вошел четко под прямым углом.

Отстрелявшись, Кирилл заглянул в танк.

– Командир, здесь офицер, капитан.

– Посмотри его сумку с документами.

– Айн момент!

Брезгливо скинув вниз развороченные снарядом останки, Кирилл взял почерневшую, в засохшей крови командирскую сумку, прихватил и цейсовский бинокль.

– Битте! – протянул он сумку, бинокль оставив себе.

– Бинокль сюда, – пресек попытку взять трофей не по чину Иван.

И тут откуда-то из-под земли послышался жалобно-могильный стон:

– Нихтшиссен! У-у, нихтшиссен…

Сидорский с автоматом наизготовку заглянул под танк.

– О-о, тут фриц недожаренный! – сказал он. – Вылазь, ганс, вэк-вэк.

Как только голова танкиста появилась на свет божий, Кирилл схватил его за шиворот и мощным рывком вытащил наружу. Лицо и руки механика-водителя были сильно обожжены, да и контузия сказалась. У него еле хватило сил сесть, прислонившись к гусенице.

Родин спросил его по-немецки, кто этот капитан.

Танкист ответил, что это командир 505-го батальона тяжелых танков капитан Иоганн фон Кестлин. Он – механик-водитель Отто Мюллер. Им была поставлена задача атаковать в направлении деревень Девочкино и Вязовск. И русская противотанковая артиллерия на их пути стала полной неожиданностью.

Деревянко тоже вылез из танка, подошел к подбитому «тигру» и вдруг переменился в лице. Несколько мгновений он пристально смотрел на эмблему – «несущегося буйвола», потом спросил по-немецки (школьные знания позволяли):

– А где «тигр» номер 123?

Немец ответил, что это экипаж командира танкового взвода лейтенанта Вильгельма Зиммеля. Вторая рота, у них другая задача.

– А что за интерес у тебя к этому «тигру»? – удивился Иван.

Саня вдруг сорвавшимся голосом ответил:

– Очень большой интерес и хорошая память! Очень хорошая! На всю жизнь! Я этого буйвола на броне на всю жизнь запомню. Это они разрушили и сожгли нашу деревню! И мою бабушку и брата, гусеницами, гады, на них наехали.

Иван спохватился:

– Да, Санек, помню, все помню. Значит, они… людоеды…

Сидорский тряханул за грудки пленного:

– Саня, как твоя деревня называется?

– Большая Драгунская…

– Командир, спроси, атаковали они там?

Родин задал вопрос.

На обожженном лице танкиста, ничего, кроме боли, не отразилось, но он сжался, потом ответил, что там воевала вторая рота.

– Говорит, что там воевала вторая рота, – перевел Родин.

– Воевала… – злобно повторил Сидорский. – Повезло тебе, ганс, а то тут же сейчас на гусеницы бы намотали.

Механик, видно, понял, что жизнь его сейчас висела на волоске, и решил, что надо «сотрудничать», сообщил, что в сумке командира батальона карта и поэкипажный список личного состава.

– А ну, посмотрим по-быстрому. А ганса закидывайте на броню, сдадим в штаб.

За этим действом с интересом наблюдал Баграев.

– Руслик, принимай груз, – распорядился Иван. – Отвечаешь за него.

Немца посадили на трансмиссию. Родин открыл полуобгоревшую сумку капитана фон Кестлина. Там действительно находилась командирская карта района, рабочая тетрадь и еще семейные фотографии. На первой, второй и третьей странице тетради значился список личного состава 505-го батальона тяжелых танков. Родин нашел 123-й экипаж.

– Точно, не соврал немец: вот твой знакомец, Саша, командир 1-го танкового взвода 2-й роты лейтенант Вильгельм Зиммель. – И тут же другим тоном приказал: – Так, ребята, все по местам. Нам еще три танка зачистить надо.