Мишка вышел на улицу и направился к трамвайной остановке. После очередного воздушного налета где-то был испорчен трамвайный путь, и все трамваи с Васильевского острова шли вкруговую, через Петроградскую сторону. Усевшись на ящик с песком, Мишка стал наблюдать, как из боковых улиц вытекали на проспект людские потоки. По радио передавали романс. Мишке было не до музыки и не до певицы. Он посмотрел на громкоговоритель и со злобой сказал:

– А ну тебя!..

Как раз в этот момент кто-то дернул его за рукав. Мишка взглянул вниз – и обомлел. Около ящика с песком стоял однорукий. Он поманил мальчика пальцем, приглашая его спуститься на панель*, и отошел в сторону.

Мишка от неожиданности растерялся, но быстро взял себя в руки и соскочил с ящика.

– Я, дяденька, ничего… я не баловал, – притворно сказал он. – Я только радио послушать.

Однорукий покачал головой и, обняв рукой Мишку за плечи, пошел по улице.

– Слушай, парень. Заработать хочешь? – спросил он вполголоса.

– Хочу. А что надо делать?

– Взять письмо и принести обратно ответ. Я тебе хорошо заплачу.

У Мишки от радости даже дыхание перехватило.

– А далеко нести записку?

– Нет. Недалеко.

– А сколько вы мне заплатите?

– Сейчас я тебе дам десять рублей, а когда принесешь ответ, еще тридцать. Согласен?

Мишка немного подумал, искоса поглядел на однорукого и согласился.

– Вот письмо. Держи. Улица Воскова, дом тринадцать, квартира семь. Спросишь там Воронова Сергея Харитоновича, а если его дома нет, то жену, Анну Григорьевну. Отдашь письмо, и пускай они напишут ответ. Понял?

– Понял. А куда принести ответ?

– Ответ принесешь на Геслеровский*. Знаешь, где садик на углу Зелениной?

– Знаю.

– Вот на углу, у этого садика, я тебя и буду ждать.

– Ладно.

– Понял? Как раз на углу, где дом разрушен. Скоро будет уже темнеть. Ты постарайся не задерживаться.

Мишка повторил все, что сказал ему однорукий, и тот вручил ему десять рублей.

– А эти получишь, когда вернешься, – сказал он, показав тридцатирублевую бумажку. – Главное – не задерживайся.

Мишка сунул письмо и деньги в карман и быстро зашагал. Дойдя до угла, он оглянулся, но однорукого на месте уже не было. Нужно было что-то предпринимать. Но что? До улицы Воскова отсюда – несколько минут хода, и если заняться розыском телефона, то такая задержка шпиону покажется подозрительной и может все испортить. Единственная надежда на тревогу, но, как назло, по радио все еще передавали пение. Нужно было придумать причину задержки, чтобы успеть сообщить майору о поручении и спросить, как ему поступить. Письмо шуршало в кармане. Мишка вытащил его и оглядел со всех сторон. Оно было прочно заклеено.

…В квартире Воронова к вечеру обыск закончили, и майор ждал темноты, чтобы отправить арестованных, а пока занялся изучением найденного архива, разбирая и просматривая старые письма, квитанции, документы. Бураков сидел в гостиной с арестованными.

К вечеру, когда пропала всякая надежда на приход однорукого, вдруг зазвонил звонок у входной двери. Все насторожились. Майор вышел в прихожую, потушил свет, спрятался за вешалку и дал сигнал открывать. Один из дежурных распахнул дверь и отошел в сторону. На площадке стоял мальчик.

– Здесь живет Воронов Сергей Харитонович? – спросил Мишка, вглядываясь в темноту прихожей.

– Проходи.

Лишь только Мишка переступил порог, как дверь за ним закрылась и в прихожей зажегся свет. Перед ним стоял майор. В первую минуту Мишка от удивления не мог сказать ни одного слова и растерянно поглядывал то на нахмуренное лицо майора, то на незнакомых мужчин, стоявших по бокам.

– Что нужно? – сухо спросил майор.

– Письмо вот… Я письмо принес Воронову… – наконец сказал мальчик, вытаскивая из кармана письмо.

– Идем за мной!

Они прошли в кухню. Майор быстро распечатал и прочитал письмо.

– Ну, рассказывай. Что это все значит? Кто тебя послал?

Мишка подробно рассказал о встрече с одноруким. Начал он было говорить и про случай в бане, но майор перебил:

– Это потом. Сейчас некогда. Ты хорошо сделал, что принес письмо. Подожди здесь. Сейчас получим ответ, и ты унесешь его.

Майор прошел в столовую. Воронов сидел на диване, прислонив голову к подушкам, и делал вид, что дремлет.

– Гражданин Воронов, – сказал майор, останавливаясь против него.

– Я слушаю вас, – встрепенулся тот.

– Вы слышали звонок?

– Как же, как же, слышал.

– Это к вам пришли.

– Ко мне? Нет. Кто мог прийти ко мне? Соседка какая-нибудь? Ко мне некому приходить. Знакомых нет.

– Никого? – насмешливо спросил майор.

– Может быть, Валя вернулся, – сказала хозяйка.

– Нет, не Валя. Письмо вам принесли от вашего знакомого.

Майор достал из кармана письмо и показал его Воронову.

– Не имею ни малейшего понятия, от кого письмо. Может быть, по службе.

– Читайте, – сказал майор, протянув конверт.

Воронов недоверчиво взял письмо, вытащил листок и прочел: «Собирался по пути заглянуть, но задержали дела. Как здоровье? Ч.»

– Ну, теперь вспомнили?

– Да. Это мой сослуживец пишет. Мы с ним в одной артели работаем. Наверно, он думает, что я заболел, – спокойно сказал Воронов, возвращая письмо.

– Письмо принес мальчик. Он ждет ответа.

– Какой же я могу дать сейчас ответ?

– Значит, он так и передаст, что ответа не будет?

– Можно и так, но, если разрешите, я напишу.

– Можете написать, но про обыск – ни слова.

Воронов подсел к своему столу и, написав несколько слов, вложил ответ в чистый конверт.

– Вот, пожалуйста, проверьте, – сказал он.

– Вы адрес забыли написать.

– Это не важно.

Майор прочитал ответ: «По болезни не мог прийти на работу. Боюсь, что придется лечь в больницу. Воронов».

– Разве вы больны?

– Нет… Но что я должен писать? Вы же сами запретили писать про обыск…

– Пишите так: «Не вышел на работу по уважительной причине. Здоров», – продиктовал майор. – Это будет верней.

Воронов без возражений написал то, что предложил майор.