А сейчас пойдемте завтракать, господа детективы. Приготовлю для вас первоклассную лазанью, пальчики оближете!

– Во сколько нам это обойдется? – Марк по-прежнему мрачно прикидывал, выдержит ли нагрузку выделенный шефом бюджет.

– По пятнашке за порцию… Шучу! Сегодня – в счет моей гостеприимности.

И она решительно зашагала к холодильнику, по пути доставая из кармана юбки сигарету и зажигалку. Закурила.

– О, как прекрасно, – наконец открыл рот и я. – Ваш «Догма Инн» чудесен уже тем, что тут можно спокойно курить.

– А кто сказал, что тут можно курить, юноша? – Абба повернулась ко мне и уставилась во все глаза. – Доллар за каждую выкуренную сигарету! – Но затем она хрипловато рассмеялась: – Курите сколько влезет, только мои сигареты не воруйте, я этого не люблю.

На том мы и договорились.

* * *

Лазанья, приготовленная Аббой, и вправду оказалась очень вкусной. Мы облизали и пальцы, и тарелки. Такое чувство, словно голодали вечность! Собственно, у нас с Марком постоянно было это чувство. В последнее время мы стали завидовать всяким серийным убийцам и маньякам; их называют обреченными людьми, но в тюрьме они если и обречены, то – лишь на пожизненный комфорт и заботу. На ежедневное «все включено». Да кому нужна эта голодная свобода, если в клетке тепло, сыто и всегда есть чем заняться. Хочешь, пиши мемуары, хочешь, играй на пианино – купят, привезут и поставят в камеру. Хочешь, целыми днями смотри драматические сериалы, а хочешь – комедии или детективы. Не жизнь, а сказка!

– Благодарю, лазанья была незабываемой, – улыбнулся Марк, а я кивнул, подтверждая.

– Да не за что. Так вы будете расследовать эти убийства? С чего начнете?

Мы курили втроем, выпуская густые клубы дыма друг другу в лица. В конце концов я осознал, что здесь не так уж и плохо.

– Начнем, пожалуй, с полицейского участка. Нужно встретиться с местным шефом.

– О! – фыркнула Абба. – Этот лентяй приедет в участок не раньше двенадцати, вот увидите. Он любит посидеть с утра в кафе, в центре, почитать книгу. Его рабочий день начинается поздно, а заканчивается рано, как и у многих здесь. Скажу вам по секрету, детективы, он не сильно перетруждается. У нас два убийства! Да тут сроду ничего подобного не происходило. Люди из дома боятся выходить вечером, а он, понимаешь ли, чаи гоняет и книжки почитывает. От него толку мало.

– Вы лично знали погибших девушек? – Я понял, что Марк уже включился в работу, хоть со стороны и казалось, что он просто попивает кофе и от нечего делать поддерживает разговор.

– Конечно. Я всех в округе знаю. И все знают меня. С Мартой и Маргарет знакома, не сказать чтоб хорошо, но немного знакома, да. Кстати, Марта была беременна от Сильвестра, он работает юристом в своей личной конторке. Хороший парень. Худо, однако, ему пришлось. Не выходит на работу уже больше недели. Сидит дома, пьет. А вот у Маргарет был не только муж, но и сын Джесси. Ему летом исполнилось восемь. Ходит в один класс с моим внуком, школа-то у нас в Догме одна.

Марк неспешно наслаждался своим кофе, а я – крепким черным чаем. Абба курила одну за другой, видимо, ее тонкие сигареты были слишком легкими для нее.

– Значит, у обеих женщин остались дома мужья-вдовцы, – сказал я себе под нос. – Случайно ли Мясник выбирал свои жертвы или исключительно замужних?

– Слишком мало фактов, сержант Лоуренс, – строго произнес Марк. – Сейчас можно только строить догадки, и не более того.

– Мясник? – вмешалась в наш разговор Абба. – Почему вы сейчас сказали, что мясник выбирал жертвы? К чему это было? – Она уставилась на меня пытливыми глазами.

– Мы с лейтенантом Миллером между собой дали убийце такое прозвище. Ему трудно придумать более подходящее имя. Видели бы вы то, что видели мы с лейтенантом…

– Да все об этом только и говорят. Это же наш лесник нашел труп Маргарет, он всему городу рассказал, что видел. А Марту Лейк, точнее, ее останки, вытащили из озера рыбаки. Вы что думаете, они молча вызвали полицию, а затем как ни в чем не бывало продолжили рыбачить? – Абба грустно улыбнулась. – Мы все знаем, детективы, и каждый из местных считает, что убийца – приезжий. Возможно, житель ближайшего к нам городка. У нас этого сделать не мог никто! Уж поверьте моему слову. – Она с осуждением покачала головой. – А вот с мясником я очень удивилась, ведь у нас есть в городе один мясник – это муж Маргарет Бош. Тони.

– Вот как? – произнес Марк, пристально глядя на Аббу. – Какой он с виду? Телосложение, рост.

– Ну как вам сказать… Роста среднего, крепкий такой мужчина, видный. Многие наши девушки смотрели в его сторону, прежде чем Маргарет его загребла. Неплохой такой парень, только больно скрытный, всегда себе на уме. Не угадаешь, что у него в голове творится. Обычно замкнутый, хмурый такой, немногословный. А мясник из него, конечно, хороший, да. Силища, как у двух обычных мужчин. Его наши парни даже называли Поддубным… ну, знаете, был такой русский силач, с гастролями везде ездил. Но ничего плохого про Тони сказать не могу. Как по мне, он муху пальцем не обидит, если эта муха не станет вдруг покушаться на его жизнь. А вот Маргарет была полной его противоположностью. Веселая, общительная, душа любой компании. Как говорят, экстраверт-балагур. А Тони – типичный интроверт.

– Понятно. – Марк допивал кофе и смотрел на меня. – Что скажешь, сержант?

– Какие-то выводы делать рано. Пока мы толком ничего не знаем, кроме общих сведений, лейтенант.

Я понимал, что это была просто проверка связи. Марк хотел узнать у меня: «Ну что, Домиан, вжился в роль сержанта Лоуренса?» На что я ему, не растерявшись, ответил: «Так точно, сэр!»

– Кстати, Абба, скажите, а что за история с крокодилом? – Я решил, что теперь можно вступить и мне. (Кстати, воспользовавшись внезапной добротой нашей хозяйки, я положил себе в чай целых две ложки сахара.) – Это вымысел или правда?

– Ох, сержант, может прозвучать невероятно, но всё правда. Аллигатор был, килограммов двести, говорят, весил. И прокусил ногу Саре, нашей местной официантке. Прям вот этим летом.

Сигарета дотлела в руках старухи, та изящно стряхнула пепел и потушила окурок. Затем достала новую и чиркнула кремнем. Она курила столько, сколько мы с Марком, вместе взятые. А мы-то еще жаловались друг другу, что часто предаемся пагубной привычке. Вот, полюбуйтесь – паровоз!

– Бережет ее Бог для какого-то дела, раз не дал разорвать этому чудовищу. Сару рыбаки вытащили, что у берега сидели, и палками