После заседания Госсовета в Москве 16 сентября Леонид Кравчук снова собрал чемоданы – на этот раз, чтобы пересечь Атлантику. Он отправился в Северную Америку для участия в Генассамблее ООН в качестве главы Верховного Совета Украины. В 1945 году УССР наряду с Советским Союзом стала одним из основателей Организации Объединенных Наций. На переговорах с Рузвельтом и Черчиллем Сталин потребовал для СССР шестнадцать мест в ООН, по одному для каждой из советских республик, чтобы уравновесить голоса Британского Содружества. В конечном итоге пришлось согласиться только на два – для Украины и Белоруссии. В Киеве и Минске даже создали министерства иностранных дел. РСФСР отдельного членства не получила. В 1991-м сотрудники представительства Украины при ООН в Нью-Йорке помогли подготовить и скоординировать поездку Кравчука. Ему первому из украинских лидеров предстояло выступить на мировом форуме.

Кравчук прибыл в Северную Америку, осознавая свою новую высокую цель. Начиная с августа, опросы показывали, что три четверти населения республики – за полную независимость, а значит, Кравчук мог стать первым президентом суверенной Украины. Как отмечал историк Сергей Плохий, «Кравчук решил, что лучшая стратегия для него – агитировать не за себя, а за независимость Украины»[1287]. Поездка в Канаду и США идеально подходила для такой кампании. За десять дней североамериканского путешествия Кравчук встретился с канадским премьером Брайаном Малруни и слетал в Вашингтон, где пообщался с президентом Бушем и членами конгресса. Кравчук целенаправленно работал и на другие ключевые аудитории. Важнейшей была украинская диаспора. Как партийный чиновник, ответственный за идеологию, Кравчук многие годы считал диаспору врагом. Теперь же его необычайно радушно встречали и предлагали помощь влиятельные люди украинского происхождения. Некоторые из них работали в правительстве США, конгрессе, СМИ и общественных организациях. В каждом американском городе, куда приезжал Кравчук, он обращался к местным соотечественникам с призывом к примирению и просил поддержать строительство независимой демократической Украины. Кравчук говорил на мове и всегда завершал выступление фразой «Слава Украине!» – лозунгом западноукраинских националистов, которые сражались против Сталина в 1941–1944 годах. Принимавшие Кравчука украинцы, эмигрировавшие в Северную Америку, и их потомки реагировали с воодушевлением. В Нью-Йорке украинская община устроила торжественный ужин в фешенебельном отеле «Уолдорф-Астория». Речь Кравчука прошла под одобрительные возгласы и аплодисменты.

Украинские газеты писали о поездке как о триумфе, обращаясь к миллионам будущих избирателей Кравчука на русском и украинском языках[1288]. Еще одной целевой аудиторией его кампании была еврейская община США. Всякий раз при беспорядках на Украине евреи страдали от погромов как со стороны местных жителей, так и различных военных сил. В 1941-м Кравчук, тогда еще деревенский мальчишка из Волынской области, стал свидетелем массовой казни евреев немецкими оккупантами и их украинскими пособниками. Теперь он первым из украинских лидеров поднял эту трагическую тему. 30 сентября, в день выступления Кравчука на Генассамблее ООН, Верховный Совет Украины объявил неделю траура по жертвам Бабьего Яра. Их память почтили Кравчук с Бушем во время визита американского лидера в Киев 1 августа. Большинство погибших были евреями. В обращении к ООН Кравчук прямо не говорил о холокосте и антисемитизме, но заявил, что «геноцид никогда и нигде не должен повториться». Также он упомянул жертв сталинского «голодомора» – массового голода 1932–1933 годов, который украинские диаспоры считают геноцидом своей нации. Искусный пропагандист, Кравчук проявлял чудеса словесной эквилибристики в попытках апеллировать к двум потенциально враждебным группам слушателей. Аккуратно пройдя по минному полю прошлого, Кравчук заговорил о светлом будущем. Он описывал Украину как молодую нацию с древними корнями, горящую желанием присоединиться ко всеобщей борьбе за национальную независимость наряду с народами Африки, Азии и Латинской Америки[1289].

Кульминацией поездки Кравчука стала его встреча с президентом Бушем в Овальном кабинете 25 сентября. «Советский Союз практически распался. У него нет национального правительства», – заявил украинский политик. Декабрьский референдум подтвердит принятый Радой Акт провозглашения независимости Украины. Кравчук попросил президента США о дипломатическом признании, от чего тот упорно старался уклониться. Буш повторил Кравчуку официальную американскую позицию: никакого признания односторонних актов независимости, в том числе и Украины. В то же время после злосчастной статьи Сэфайра и на фоне растущего давления со стороны украинской диаспоры Бушу приходилось действовать осторожно. «Американские украинцы были вездесущими и очень активными», – вспоминал Скоукрофт. Поэтому Буш пытался подсластить пилюлю, добавив: «Украина на особом месте в мыслях американцев»[1290].

Скоукрофт считал, что российско-украинская конфедерация не противоречит американским интересам. «Украина – единственная республика, которая может надеяться уравновесить Россию в новой союзной структуре», – докладывал он президенту. Без Украины, продолжал Скоукрофт, «мало что может помешать новому правительству» в Москве «стать едва ли не новой российской империей»[1291]. Однако Кравчук явно не хотел такой конфедерации, и его апломб изумил Буша. «Как вы считаете, должен быть экономический союз с центром или нет? Мы полагаем, это необходимый шаг для стимулирования инвестиций», – сказал американский президент. Кравчук ответил: «Центр ни на что не способен. Мы теряем время. Советский Союз – огромная страна. Невозможно проводить экономические реформы быстрыми темпами по всей стране». Вот почему западные кредиты и помощь нужно направлять непосредственно Украине, убеждал он. Украинский политик превозносил экономические активы республики. На заседании Совета по международным отношениям в Нью-Йорке, которое состоялось через несколько дней, он акцентировал, что Украина обладает 30 процентами всего советского военно-промышленного потенциала и «выгодным геополитическим положением в Европе». Украина отдает России больше, чем получает взамен, став независимой, она превратится в процветающую научно-промышленную державу, заявил Кравчук. Правда, он «забыл» упомянуть, что украинские предприятия пользовались дешевым газом и нефтью из Сибири, а также огромными инвестициями из центрального бюджета[1292]. Встреча, которая продлилась гораздо дольше намеченного, оставила Буша в скептическом настроении. Украинский лидер «похоже, не понимал последствий и сложности того, что предлагал», вспоминал президент. Экономическая картина, которую рисовал украинский лидер, была нереалистичной[1293].

Неопределенным представлялось и будущее ядерного оружия на территории Украины. Эта тема обсуждалась 5 сентября на встрече Буша и его кабинета в Белом доме. «Мы хотим увидеть распад прежнего Советского Союза», – заявил глава Объединенного комитета начальников штабов Колин Пауэлл. Однако вставал вопрос, кто обеспечит безопасность ядерного оружия на Украине, в Белоруссии и Казахстане, если советские военные «вернутся в Россию»? Брент Скоукрофт поддержал идею Ричарда Чейни о разделе советского ядерного арсенала. «Меня не волновало, что ядерное оружие может оказаться у Украины или Казахстана. Они ведь ни при каких обстоятельствах не собирались нацеливать его на нас», – вспоминал советник президента США. Вместе с тем он признавал, что тактическое ядерное оружие,