— С!.. С дозой? — опешила Элина, как и все туристы. Ну, кроме Романа с Эдкевичем, те не понимали пока, что происходит вокруг.

Могильников достал из кармана пачку сигарет, показал всем:

— Для этого. — Он положил сигареты обратно в карман.

— Я ошибся…. Я теперь даже жалею, что узнал тебя… — отчеканил Дарьян и двинулся к Олегу Уюковичу, дорогу ему преградила Кира — мол, не нужно сейчас кулаками размахивать. Дарьян помотал головой, как бы давая понять, что не собирается бить патологоанатома. Обошел девушку, подошёл к Могильникову и бросил приказным тоном:

— Сигареты отдай мои!

— Постойте, постойте! — встряла Элина. — То есть вы напоили парней снотворным только для того, чтобы украсть у сына сигареты? Да вы в своем уме!? — последнее слово Элина провизжала.

Дарьян отодвинул ее в сторону и снова встал перед Могильниковым.

— Ты можешь меня не любить. Ты можешь на меня кричать, но все сигареты сразу я тебе не отдам. Сегодня и завтра выдам по две, далее уменьшу дозу, — твердо произнес патологоанатом и протянул Дарьяну одну сигарету.

— Пачку, сказал, верни! — у Дарьяна прорезался голос отца.

— Я тебе ответил уже на этот вопрос, — спокойно ответил Могильников старший и отвернулся к костру.

Было видно, что гнев так и рвется из парня. Дергалась губа, он готов был разорвать патологоанатома, как Тузик грелку. Но все-таки от отца он унаследовал чувство справедливости, поэтому не мог позволить себе ударить того, кто спас ему жизнь. Покровский взял сигарету, закурил и бесстрашно пошел к своей палатке, игнорируя вероятность встречи с медведем. По пути добавив:

— Ненавижу тебя!

— Куда ты пошёл? Там же медведь! — закричала Элина. Лея заплакала. Дарьян не отреагировал.

— Олег Уюкович, Валенов, Кира! — кричала Лея, в надежде, что кто-нибудь остановит парня.

— Дарьян, остановись! — с места поднялся Могильников.

— Да пошёл ты! — фыркнул Покровский.

Из-за палатки вышла медведица. Могильников бросился к дереву, возле которого стояло его ружье. А Дарьян шел навстречу зверю. Туристы не знали, что делать. Кира бросилась на помощь в надежде, что нападать на двоих медведица все же побоится.

— Валенов! В твоей группе сейчас человек погибнет! — трясла Юля руководителя.

Роман вышел из состояния анабиоза. Засуетился, но тоже понятия не имел, что надо предпринять.

А зверь приготовился к атаке. Но тут Покровский так заорал на него, что, дорогие читатели, даже Могильников дернулся. Медведица поспешно покинула лагерь. Упала утка.

— Ха! Ну, точно его сын! — не удержалась от комментария Кира.

— Царство святых окуней! Олег Уюкович, кто вас так в порыве страсти расцарапал? — очнулся Эдкевич. Могильников посмотрел на него, как на идиота, но промолчал. Повесил ружье на плечо и направился в ту сторону, куда убежал медведь — осмотреться хотел.

— Олег Уюкович, не ходите туда, если вас загрызут, то в лагере мужчин больше не останется! — выдала Элина.

— Опустила самооценку всем представителям мужского пола… — проворчал Эдкевич.

— Господин патологоанатом, что случилось? Почему у вас весь плащ со спины в крови? — наконец-то испугался руководитель, — ребята, что тут произошло!?

Кира вкратце рассказала обо всем, что случилось в лагере за это утро, в том числе о том, что Дарьян теперь в курсе своих родственных связей с Могильниковым.

— Как дети малые! Нельзя вас одних ни на мгновение оставить! — покачал головой Валенов. — Олег Уюкович, ну куда вы так упрямо идете? Вам раны обработать нужно! — снова крикнул он, но Уюкович не отреагировал. — Ладно, Эдкевич, пойдем за ним, подстрахуем! — решил Валенов. — Медведи, как правило, боятся большого скопления людей.

— Ну-ну… — усмехнулась Кира. — Особенно вас!

С дерева на землю упала шишка, Эдкевич от неожиданности заорал, Роман вскрикнул…

— Защитнички, — хмыкнула Кира

Могильников вышел за границу лагеря, прошел немного по лесу. Остановился, прислушался. Огляделся по сторонам. Легкая, молочного цвета дымка короткими «шажочками» подбиралась к лагерю. «Затишье» — подумал Могильников и тут же почувствовал, что это затишье таит в себе что-то темное, нехорошее. Инстинкт самосохранения у человека, работающего со смертью, немного тупит. Однако, другому патологоанатому доверять свое тело он совсем не желал. Да и тело сына тоже. «Нужно быть предельно внимательным и прислушиваться к своим чувствам!» — сказал вслух Могильников. Чувства подсказывали Могильникову, что нужно незамедлительно, пока туман еще не такой густой, сворачивать лагерь и двигаться к реке. Он снял с плеча ружье, и выстрелил вверх. Если медведь рядом, то выстрел его спугнет. Уюкович вернулся в лагерь. Утка упала на бедного Тощего.

Худогубкин, как вы уже поняли, дорогие читатели, заплутал. И как только он понял, что заблудился, то побежал, куда глаза глядят. Так и выбежал на сонную пустошь. Она к тому времени уже была окутана густым молочным туманом. Раздался выстрел Могильникова, который сбил ветку дерева, и сидящую на ней одноухую белку Ивана. После очередного невежливого отношения к себе со стороны людей, зверушка, теперь уже точно решила покинуть данную территорию. Тощий побежал в ту сторону, откуда прозвучал выстрел. Утка упала ему на голову, чем ввергла в неистовый страх. Паника творит с людьми ужасные вещи… Тощий продолжал двигаться вперед в ускоренном темпе, несмотря на то, что точного направления не знал. К тому же, люди правой ногой делают шаг шире, чем левой, а потому медленно, но верно заворачивают вправо. Так Тощий и шёл совсем не в направлении лагеря и вскоре, в тумане, забрел в самый центр той полянки, которую с дерева разглядел Могильников. Сообразив, что заблудился пуще прежнего, Миша решил остаться на месте и ждать, пока сойдет туман. Даже Тощий понимал, что в такой погодной ситуации продолжать двигаться — самоубийство. Кричать и звать на помощь он побоялся из-за Лоа Лакроа. Залез в овраг, сел и закрылся руками.

А Могильников вернулся в лагерь. Вышел из-за палатки и чуть было не получил толстой палкой по голове — успел поставить блок. Палка сломалась. Никто не пострадал. Просто все защитники лагеря, прятались за палаткой и, услышав шаги, решили, что это крадется животное.

— Вы — идиоты? — зарычал Олег Уюкович. Валенов и Эдкевич переглянулись. Могильников помотал головой и пошел к костру. По пути он потряс палатку Дарьяна, и заявил, что группа покидает лагерь.

Дарьян сидел внутри и бездумно смотрел в дальний угол. Мыслей было полно, все — об отце. Еще и слова мамы постоянно в голове крутились, она же описывала Могильникова, как чудовище, а не человека. Однако это чудовище сегодня без колебаний готово было погибнуть за своего сына.

Патологоанатом подошел к костру, вытянул руки над огнем, чтобы согреть.

— Оперативно собираем лагерь и выдвигаемся, здесь очень опасно оставаться! —