— Мне довелось пообщаться с ним в Кебине.

— Да, он так и сказал мне, но позже. Поначалу Тан-Рион держался холодно и враждебно, но когда узнал, что наша больная не кто иная, как тугинда острова Квизо, тотчас отдал в полное наше распоряжение все, что у него имелось: коз и молоко, дичь и яйца. Похоже, йельдашейское войско вообще не бедствовало в этом походе, но оно и понятно: ведь они пришли из Кебина, наверняка выдоенного ими досуха. Перво-наперво Тан-Рион сообщил мне о перемирии, заключенном с Беклой, и о переговорах, которые Сантиль-ке-Эркетлис ведет с Зельдой и Гед-ла-Даном в каком-то местечке неподалеку от Теттита. Он до сих пор там, насколько мне известно.

— Тогда… тогда зачем было посылать йельдашейскую армию за Врако? Зачем? — спросил Кельдерек, опять исполняясь страха.

— Не волнуйся, милый мой. Успокойся, и я все объясню. По эту сторону от Врако сейчас находится всего лишь две сотни йельдашейцев, и Тан-Рион сказал мне, что поход предпринят без всякого ведома Эркетлиса. То есть приказ отдал не он.

Мелатиса сделала паузу, но Кельдерек послушно молчал.

— Эллерот отдал приказ самовольно. Он сказал Эркетлису, что сделал это по двум причинам: во-первых, чтобы отловить беглых работорговцев — в частности, гнуснейших из них, Лаллока и Геншеда, с которыми он твердо положил разделаться: а во-вторых, чтобы встретиться с дильгайцами, если последним удастся переправиться через реку. Он знал, что они начали наводить паромную переправу.

Мелатиса снова умолкла, и Кельдерек снова не произнес ни слова.

— Видишь ли, Эльстрит добрался-таки до Икета, как и следовало предполагать. Он передал Эркетлису послание барона, и мысль насчет парома настолько понравилась командиру дильгайского полка под началом Эркетлиса, что он незамедлительно отправил к королю Дильгая гонца с предложением выслать фортификационный корпус на восточный берег Тельтеарны, чтобы начать работы по наведению переправы прямо напротив Зерая. Думаю, он посчитал, что дильгайскому подкреплению, посланному к йельдашейцам на севере, лучше пересечь реку в этом месте, чем идти кругом через Гельтские горы. Так или иначе, именно этих солдат мы с тобой видели тогда с крыши баронова дома. Они до сих пор там копошатся, и ко времени, когда я покидала Зерай, еще ни один дильгаец через реку не переправился. Честно говоря, я сомневаюсь, что у них это получится… Но у Эллерота была еще третья, и более важная, причина, как сказал мне Тан-Рион. Более важная для самого Эллерота, во всяком случае. Он хотел найти своего сына — или по крайней мере твердо знать, что сделал все возможное для этого. В саркидском войске, занявшем Зерай, было восемь офицеров, и все они, еще в Кебине, поклялись Эллероту, что прочешут провинцию вдоль и поперек, но отыщут его сына. Пробыв в Зерае сутки и выяснив все, что только можно — то есть что Геншеда там нет и никто о нем слыхом не слыхивал, — офицеры со своими солдатами двинулись вверх по Тельтеарне. Еще прежде они выслали вперед подразделение, чтобы перекрыть проход Линшо, и тот был перекрыт уже через два дня после твоего отбытия в Лэк.

— Как раз вовремя, — сказал Кельдерек.

— По велению тугинды я отправилась с йельдашейцами на север. Она очнулась к вечеру того дня, когда ты ушел. Была очень слаба, а мы с Анкреем боялись, что вот-вот в дом вторгнутся громилы, напавшие на нее. Но как только в город вошли йельдашейцы и страх смерти миновал, она снова принялась строить планы. Тугинда человек очень сильный, ты же знаешь.

— Знаю… лучше, чем кто бы то ни было.

— Вечером накануне ухода йельдашейцев из Зерая она указала мне, что делать дальше. Сказала, что с Анкреем и двумя офицерами она в полной безопасности и что мне нужно идти на север. Я возразила, что в доме тогда не останется женщины, чтобы ухаживать за ней. «В таком случае, — сказала она, — ты или Тан-Рион должны найти для меня хорошую служанку в Лэке, но тебе, моя дорогая, непременно надо идти на север с йельдашейцами. Они ищут не владыку Шардика, а сына Эллерота. Однако мы с тобой знаем, что и Шардик, и Кельдерек скитаются где-то между Лэком и Линшо. Какая священная смерть уготована владыке Шардику, никому не ведомо, но она неизбежна. Кельдереку же сейчас грозит смертельная опасность, а я знаю наверное, какие чувства вы с ним питаете друг к другу. И Кельдерека, и Шардика йельдашейцы считают своими заклятыми врагами. Как любящей женщине и жрице, тебе нужны оба, и если ты спросишь, что тебе надо будет сделать, я отвечу: бог подскажет». — «Жрица? — переспросила я. — Вы называете меня жрицей?» — «Ты и есть жрица, — ответила тугинда. — Я говорю, что ты жрица, и властью, данной мне свыше, наделяю тебя всеми правами и обязанностями таковой. Как моя жрица, ты должна отправиться на север с солдатами и сделать то, что повелит бог». Мелатиса немного помолчала, борясь с волнением, потом продолжила: — И вот… и вот я покинула Зерай как жрица Квизо. Мы дошли до Лэка, и там я узнала сначала про Шардика, а потом — что ты провел там ночь и наутро ушел. На следующий день йельдашейцы двинулись дальше на север, к проходу Линшо, по дороге тщательно прочесывая лес. Тан-Рион пообещал тугинде позаботиться обо мне, и именно он дал мне этот йельдашейский метлан. Ткань у него была с собой — купил в Кебине, видимо… интересно для кого? — и одна женщина в Лэке сшила наряд в соответствии с его указаниями. «Покуда вы будете выглядеть как йельдашейка, мужчин можете не опасаться, — сказал Тан-Рион. — Конечно, они знают, кто вы такая, но посчитают своим долгом уважать и охранять вас, если вы будете носить метлан». Он дал мне и брошь с эмблемой. — Девушка помолчала, улыбаясь, и взяла брошь. — Хочешь, выброшу в реку?

Кельдерек покачал головой:

— Нет необходимости. Продолжай.

Мелатиса положила брошь обратно на одеяло.

— На второй день после ухода из Лэка, утром, мы нашли на берегу труп ребенка — мальчика лет десяти, худого как скелет. Заколотого ножом. С продырявленным ухом и следами от цепи на щиколотках. Солдаты были вне себя от бешенства. Тогда-то я и задумалась, уж не убили ли тебя работорговцы. Я сходила с ума от тревоги и, прости меня господи, думала больше о тебе, чем о владыке Шардике… Во второй половине того дня, когда я шла по берегу вместе с Тан-Рионом и его тризатом, навстречу нам вниз по реке спустились два челна с йельдашейским офицером, двумя солдатами и двумя жителями Тиссарна. Так мы узнали, что Раду найден, а Геншед и Лаллок погибли. Офицер поведал нам, как владыка Шардик отдал свою жизнь, чтобы спасти Раду и детей, и как он расколол скалу. Это было настоящее чудо, сказал он, как в старой волшебной сказке. Йельдашейцы, разумеется, не могли думать ни о чем, кроме Раду, но я допрашивала офицера, пока не выяснила, что ты был в плену у Геншеда и что Шардик спас и тебя тоже. «Израненный, в лихорадке и полупомешанный», — сказал офицер, но они полагали, что смерть тебе не грозит… Один челн продолжил путь в Зерай, но я упросила Тан-Риона посадить меня в другой, возвращавшийся обратно. Мы плыли вверх по реке всю ночь, держась рядом с берегом, где течение послабее, и достигли Тиссарна вскоре после рассвета. Сначала я отправилась к владыке Шардику, как требовали честь и долг жрицы Квизо. Никто не тронул его тело, и я — как и предсказывала тугинда — сразу поняла, что нужно сделать. Тан-Рион уже занялся необходимыми приготовлениями. Он ни словом не возразил, когда я обратилась к нему с просьбой. Теперь йельдашейцы относятся к владыке Шардику совсем по-другому, знаешь ли… Однако мой рассказ затянулся. Не буду больше утомлять тебя сегодня.