Окно на третьем этаже сыска брызнуло осколками, и вниз спрыгнул крупный барс, провожаемый криками белобрысого помощника харена:

– Отец, да куда ты! Не лезь туда!!! Боги, да хоть хвост подожми!

Барс, проскочив меж лап ящеров, бросился к ангару и в считанные секунды скрылся внутри. Менее чем через минуту он выбежал обратно, неся в зубах попискивающего дракончика, такого влажненького, словно он только из яйца выбрался.

– Ну папа! – сын застонал и исчез из окна.

Когда он выбежал во двор, барс уже лежал под стеной конюшни и с вдумчивой ответственностью вылизывал свою добычу.

Ёрдел бился в руках стражи, пытаясь вырваться, земля под ногами тряслась, а другие хаги с воплями разбегались прочь.

– Сестра! Сестра! Помоги мне, помоги!

Помочь? Майяри посмотрела на стоящего рядом Ранхаша, и тот отрицательно мотнул головой.

– Прости, Ёрдел, но нет, – совершенно спокойно, не чувствуя ничего, ответила Майяри и сама, сама набросила на брата силы, придавливая его к земле. – Без тебя будет лучше.

По её знаку к зверем рычащему брату приблизился Виидаш и занёс над его головой дубину, покрытую хаггаресскими знаками…

Майяри распахнула глаза и сразу же зажмурилась, мучительно застонав от пронзившей голову боли. Она десятками клиньев вбилась прямо в лоб и задёргалась даже в шее. Стало так плохо, что девушке на какой-то миг показалось, что она не сможет даже вздохнуть и сейчас умрёт. Странный сон тут же и навсегда стёрся из памяти.

На разрывающийся болью лоб легло что-то мокрое и холодное, и Майяри опять приподняла веки. Перед взором поплыли тёмные пятна, перемежаемые с точками света и белой мутью. Майяри пару раз моргнула и наконец смогла сфокусировать взгляд на утопающем во тьме низком потолке. Сбоку неприятно бил по глазам пляшущий свет, и девушка отвернулась, вновь зажмуриваясь.

– Майяри? – её позвал знакомый обеспокоенный голос, и девушка снова открыла глаза и, к своему глубочайшему изумлению, увидела над собой испуганное личико Лоэзии.

– Лоэзия, ты? – Майяри осторожно пощупала её за подбородок, убеждаясь, что девушка ей не привиделась. – Но откуда…

В голову впервые с момента пробуждения закрался вопрос: а что с ней, собственно, произошло? Майяри помнила соревнования, помнила лекарское крыло. С некоторым трудом припомнила встречу с Виидашем и поездку с его дядями в экипаже. Куда они ехали? И словно в ответ на вопрос глаза обожгло воспоминание горящего ангара.

– Драконы…

– Что? – Лоэзия склонилась ниже, прислушиваясь к её бормотанию.

Последнее, что Майяри удалось вспомнить с точностью, – это вход в задымлённый ангар. Ей ещё казалось, что она начала тушить пожар и нашла тело одного из смотрителей, но уже не была уверена, что эти картины – не плод фантазии. Судя по сводящей с ума боли, её ударили по голове. Или ударило чем-то. Может, с горящей крыши что-то упало? Но почему рядом с ней Лоэзия? Приехала в гости к харену? К бывшему жениху? Ах нет! Лоэзия – девочка с доброй душой и нежным сердцем. Она приехала в гости к ней, Майяри, и застала её в таком плачевном состоянии.

– Ох… я… – Майяри попыталась сесть, но испуганная Лоэзия с неожиданной силой надавила её плечи, заставляя остаться на месте. – Я… прости… в таком состоянии… – девушка бросила вокруг беспомощный взгляд, надеясь увидеть господина Шидая, и замерла. – Где я? – спустя пару десятков секунд наконец спросила она.

Это местечко совсем не было похоже на уютный домик госпожи Пандар. Низкий потолок, неровные стены и крайняя убогость.

– Тебя принёс господин тёмный, – серебристые глаза Лоэзии были полны тревоги. – Это он тебя так?

Тёмный?

Перед внутренним взором мелькнуло то, что Майяри, казалось, забыла: склонённое над ней лицо с голубыми полосами окаменевшей кожи. Сердце сжалось, и девушка резко села, забыв о боли.

– Майяри, тебе нельзя вставать, – Лоэзия едва успела поймать слетевшую со лба раненой мокрую тряпку. – Ты бы видела своё лицо! Лоб весь распух, верхняя часть вся сплошной кровоподтёк. Это он тебя так?

– Н-не помню…

Почему-то лицо Лоэзии осветилось надеждой.

– Я думаю, это не он, – рискнула предположить она. – Он очень странный, но меня ни разу не обидел. Зачем ему тебя бить, да ещё и так сильно?

– Кто он? – Майяри стало казаться, что она ошиблась и Лоэзия говорит вовсе не о Ёрделе.

– Ты… не видела его? У него лицо такое запоминающееся, с голубыми пятнами.

Ёрдел! Майяри судорожно вздохнула. Это всё-таки он!

– Он… он ещё очень-очень, – Лоэзия в нерешительности закусила губу, – очень на тебя похож.

Повисла тишина. Девушка явно надеялась на какой-то ответ со стороны Майяри, но та лихорадочно соображала. Что произошло в ангаре? Это Ёрдел ударил её? Он её похитил? Но как же господин Шидай и… и Ранхаш? Что с ними будет? Они, наверное, с ума сходят, а харен… ох! Что будет с ним? Но ведь это Ёрдел, её брат. Она не может уйти сейчас. Если она уйдёт сейчас, то, возможно, больше никогда не сможет с ним встретиться. Сердце и душу разрывали такие противоречивые мысли и беспокойство, и Майяри не знала, что подумать, что сделать и за кого бояться больше.

– Где он? Тёмный.

– Ушёл. Принёс тебя и ушёл. Молча. Он почти всегда молчит, – в голосе Лоэзии прозвучало что-то похожее на обиду.

– А что здесь делаешь ты? – опомнилась Майяри и пришла в ещё большее недоумение, увидев простое платье, в которое была облачена девушка.

Та смущённо разгладила складки и честно призналась:

– Не знаю. Он пришёл к моему отцу за важными документами, тот не пожелал их отдать, а я взяла их и проглотила. Они записаны были на камне-артефакте, – Лоэзия погладила себя по животу. – Вот он и забрал меня вместе с ним. Только он ничего не делает, я так и хожу с этим камнем.

Майяри окинула девушку взглядом, зова камня не услышала, но не стала сообщать девчонке, что она уже успела расстаться с артефактом. Если не через разрез в животе, то камень мог выйти только одним способом. Ну, двумя. И такой благовоспитанной девушке, как Лоэзия, будет крайне неловко слышать о них.

– И давно ты здесь? Я не слышала, чтобы тебя искали.

Неужели харен скрыл от неё такое?

– Кажется, две недели прошло, – неуверенно заявила Лоэзия.

– Но я не слышала, чтобы тебя искали.

Губки девушки задрожали, глаза наполнились слезами, и она тихо-тихо спросила:

– Меня не ищут?

– Я просто не слышала об этом, – поторопилась ответить Майяри, – харен мог скрыть это от меня.

Лоэзия опустила глаза. Да, может быть, харен и скрыл, но её похищение обсуждал бы весь город. До Майяри бы всё равно дошло. А раз не дошло, значит, не обсуждают. Значит, отец скрыл, боясь позора для семьи. Жизнь она плохо знала, но вот своего отца хорошо. Лоэзия отвернулась, украдкой вытерла заслезившиеся глаза и слабо улыбнулась Майяри.