– Я рядом. Ты слышишь? Я рядом. Ничего не случится больше. Поговорим, когда я приеду. Обо всем, хорошо?

– Хорошо, – и он исчез.

Тишина. Надо чем-нибудь заняться. У зеркала стояла шкатулка. Я открыла. Настины сокровища – кольца, цепочки, колье. Интересно, это тоже Swarovski, как у Лии? Нет, все было настоящее. Логотипы и караты. И пробы. Камни сверкали. Ничего я к ним не испытывала, даже интереса.

Я вышла из комнаты, заглянула в соседнюю – еще одна спальня, туалет, джакузи. Холодно и пусто.

Выглянула наружу. Мягкий розовый свет лился в окна. Дом стоял на холме, и внизу был виден кусочек моря. Потрясающая панорама. Я смотрела в окно и ничего не ощущала. Ни восторга, ни трепета. Как будто изучала репродукцию. Спустилась вниз к бассейну. Посмотрела снизу на дом, на стекла, покрашенные в розовое. Вот в таком доме я хотела жить. Села у бассейна, воображая себя хозяйкой. Принесите мне сок и круассаны. Нет, не получается, фантазия не работает. Просто бассейн, просто трава, прилипшая к босоножкам, которые мне не нравились…

Я стянула платье, расстегнула ремешки на туфлях и нырнула в бассейн. Проплыла несколько раз от кромки до кромки, облокотилась на краешек и зависла, глядя в просвет на море. Все вокруг было идеальным, выхолощенным, вычищенным, как картинка после фотошопа. Я давила из себя хоть какую-нибудь эмоцию, но ничего внутри не было. Вылезла из воды и побрела по траве к дому, чувствуя, как стекают по коже капли, разгоняемые солнцем.

Забралась на второй этаж в спальню, соседнюю с Настиной, спряталась под одеяло. Меня трясло, от холода, от слез, от бессонницы…

Мне снилось, что мы идем по красной дорожке. Я в белом платье, он в черном смокинге, делающим его похожим на ученого ворона с взъерошенным хохолком. Искрили фотовспышки.

– Тебе нравится, что они снимают?

– Нравилось. А теперь мне страшно.

– Но я же рядом, почему ты боишься?

– Потому что тебя на самом деле нет.

Он запрокинул голову, махнул рукой.

– Сейчас!

Высоко над нами кружились чайки. Две из них начали спускаться ниже, ниже, я заметила, что они несут в клювах золотые пальмовые ветви. Голубь тоже принес масличную ветвь в Ноев ковчег, а ковчег – это, по сути, та же яхта…

Мы шли вверх, и птицы держали ветки над нашими головами. Я оглянулась.

– А где Настя?

– Она с сестрой, вон там. – Я увидела внизу, за загородкой, отделявшей лестницу от набережной, Лию и маленькую девочку Настю. Так ведь Лия и есть подружка, которая знает ее с детства. Они же сестры.

– А здесь ее нет, здесь никого нет, – сказал он и открыл стеклянную дверь кинотеатра. Мы провалились в свет.

Яркий свет резал глаза. Господи, сколько времени? Было уже 10.30.

Я посмотрела на мобильный – никто не звонил. Набрала Лии.

– Алена, ты с ума сошла?! Ты где? На самолет опоздаем!

– Собери мой чемодан и отнеси вниз. Оставь на ресепшн. Все.

– Я тебя предупреждаю, это плохо кончится. Ты же ничего не знаешь про нее, и я не собираюсь…

Я отключила ее. Что же я хотела вспомнить, связанное с ней? Подруги, сестрички… Авария, разговор…

Снова заснула… Слышала, как кто-то ходил по дому, но носа не высовывала. Потом приехал Алексей Николаевич. Мы сидели с ним в саду, он расспрашивал меня, наливал чай, по лужайке бродили какие-то люди, подстригали кусты, чистили бассейн. Он шутил, говорил, что делать, если придет полиция. Он уже был у Насти.

– Тяжелая ситуация, она была за рулем, это доказано, но они не смогут доказать, что она была в состоянии опьянения. Экспертиза не была произведена. Вас не будут вызывать. Вы, голубушка, не беспокойтесь.

Как он похож на моего папу… Я заплакала, он выдал мне платок. Уехал.

Я снова легла.

– Алена… Алена!

Он сидел на краешке кровати. Я сплю… Это он. Небритый, бледный. Наклонился и поцеловал меня в лоб.

– Просыпайся!

Я резко села, одеяло сползло, я тут же натянула его до подбородка.

– Отвыкла, стесняешься, – он улыбнулся. – Ну как дела? Живая? Одевайся, сейчас поедем в аэропорт. Самолет заправляется, через час можно лететь.

– Ты, ты уже прилетел? – задала я дурацкий вопрос, чтобы убедиться, что кошмар кончился.

– Как видишь. Давай собирайся – время… Быстрее тебя надо отсюда отправить.

– С глаз долой?

– Дурочка ты, – он вышел из комнаты.

Я последний раз оглянулась на дом, уже растворившийся в сумерках. Последний раз примерила его на себя. Пожалуй, велик он мне, не по размеру. И эта жизнь тоже – что-то жмет все время, давит… Хотела бы я? Нет. Не так. Не такой ценой…

Возле бассейна в кресле сидел Аркадий. Совсем другой, на лице розовые пятна туго натянутой кожи, швы, бороздки. Совсем седой. Не то что бы постаревший, а какой-то выцветший. Волков что-то говорил пожилому французу, которого я видела сегодня днем в саду, за недостатком слов помогая себе тростью, которую держал в правой руке.

– Как это произошло? – сказал он вместо «здрасте», тут же переключившись на меня.

Я еще раз повторила то, что говорила Николаичу.

– Ладно, не мучай ее. Поехали, – сказал Саша, и мы пошли к машине. Он забрался вместе со мной на заднее сиденье, кожаное, к которому сразу прилипаешь, за это их и не люблю. Взял за руку. Впервые мне стало спокойно за все это время, за всю вечность, которая прошла с тех пор…

Волков усаживался впереди, пытаясь комфортно пристроить ногу…

– Твои вещи? – Саша нес к машине мой чемодан и огромный пакет Chanel. Я кивнула.

Надо было что-то сказать ему, но я не знала что. И Волков сидит там, насупленный, злой. А у нас здесь было тепло. Несмотря на холодное зверство кондиционера.

Он проводил меня до границы. Волков остался в машине, буркнул мне что-то на прощанье.

– Я… Ты… Алена, я приеду скоро. И сразу позвоню. – Мы обнялись, он коснулся губами моего виска, выдохнул в волосы: – Слышишь, Алена, сразу…

Посмотрите в зеркало, взгляните вокруг – как быстро стирается грань между тканью жизни и модными образами, которые мы примеряем на себя. Так бывает только летом – золотые пайетки солнечных бликов на теплой палубе яхты, пышные оборки шифоновых облаков, цветочные принты на коротких платьях и на зеленом ковре лужайки, поп-артовские композиции из света и тени на блузах и на горячем песке пляжа.

Наконец-то наглые требования моды соответствуют нашим представлениям о красоте. Как на парусной регате, мы свершаем плавное скольжение – по модным трендам, мимо обстоятельств, точно к цели.

Глянец продолжает диалог с нами, не желая отпускать на каникулы. Короткое московское лето в избытке генерирует светские события. Вечеринки open-air, премьеры, приемы, after-party на открытых верандах модных ресторанов или закрытых верандах знаменитых дач. Мы смотрим на звезды, до рассвета обсуждаем фильмы и тренды, говорим о любви, моде и о славе…