В обнаруженных бункерах и 11 тайниках хранилось немало документов секты, 4 ротатора, 2,5 кг изделий из золота, 90 тыс. рублей. Успехи оперативникам в немалой степени принесло использование «легендированного Краевого бюро» иеговистов – структуры из завербованных МГБ активистов СИ во главе с квалифицированными конфидентами «Гуйвой» и «Кирпиченко» (авторитетными активистами СИ), под контролем которых находилось до 700 приверженцев секты, а также имелись конспиративные квартиры во Львове, Луцке, Станиславе, Черновцах[914].

Далеко не религиозные запросы

Отличительной особенностью «свидетелей», во многом обусловившей целиком обоснованный оперативный интерес к ним в условиях «холодной войны» (напомним, что стратегический паритет с США СССР достиг только к началу – середине 1970-х гг.), являлось прямое вовлечение адептов секты в сбор разведывательной информации в интересах зарубежных спецслужб. В Украину передавались вопросники для подготовки отчетов, и если в 1946 г. вопросник включал 10 позиций, до в 1956 г. – уже 30 граф. Создавались конспиративные линии курьерской связи, система тайников, условностей («Руфь» – Российская Федерация, «Иаков» – Чехословакия и т. п.), «слуги-пионеры» вели вербовку новых членов. В 1955 г. удалось задержать опытного курьера, фанатичную иеговистку Чеславу Кукелку.

Кукелка несколько лет передавала собранные ее «братьями и сестрами» сведения о советских воинских частях, военных аэродромах и другую развединформацию через каналы в Польше и далее в Америку (сведения зашифровывались при помощи шифрблокнотов). КГБ УССР оперативным путем доказал связь американской разведки с Бруклинским иеговистским центром, его разведывательную деятельность через подполье иеговистов в западных областях Украины[915].

Как сообщил следователям КГБ один из лидеров советских иеговистов К. Поташев, в СССР были созданы Восточный (Сибирь) и Западный отделы, разделенные на 10 округов (4 из них находились в Закарпатской области!), округ включал 10 «обводов», разделенных на группы, те делились на «кола» (конспиративные кружки по 6–12 человек). Характерной особенностью деятельности секты всегда была весьма активная издательская деятельность. Только в 1947–1952 гг. в нелегальных типографиях в СССР вышло свыше 133 тыс. экземпляров книг и брошюр, в 1960–1961 гг. – около 90 тыс. В 1962 г. в одном только лесном массиве Тячевского района обнаружили две подпольные типографии нелегала-иеговиста Дзяпко.

Арестованный КГБ УССР бывший член Краевого комитета К. Полищук на допросах показал, что для деятельности подполья иеговистов были характерны суровая дисциплина и отчетность, конспирация, внутренний надзор за сектантами, централизм, преемственность в руководстве, распоряжавшемся значительными средствами. Материалы спецслужбы свидетельствуют об изощренности актива секты в соблюдении конспирации. В этом отношении интересен отчет МГБ УССР в Москву (май 1952 г.) о причинах срыва операции по задержанию упомянутого Н. Цыбы. Как выяснил агент «Кирпиченко», глава Краевого бюро иеговистов Украины скрывался в районе городка Коломыя Станиславской области. Его конспиративное убежище располагалось на окраине хутора Косачивка, в безлесной открытой местности с хорошим обзором подступов. Встречи Цыбы со связными проводились ночью или с наступлением сумерек. Для его захвата сосредоточили три оперативно-войсковые группы, которые могли выдвигаться на позицию только поздним вечером. Цыба явился на хутор лишь на вторые сутки засады, пробыл там в сопровождении четырех одноверцев до часа и с наступлением темноты ушел. «Кирпиченко» так и не смог его ни убедить задержаться, ни захватить[916].

Деятельность секты опиралась на солидный материально-финансовый фундамент. Согласно показаниям арестованных активистов, только за 1950 г. участники иеговистского подполья СССР внесли в кассу 499,5 тыс. рублей (на 90 тыс. закупили изделия из золота)[917].

Пятидесятый допрос

КГБ и МВД по оперативным данным одного за другим арестовывали предводителей Краевого органа в Украине: С. Бурака (задержан в 1947 г.), Н. Цыбу (1952 г.), Б. Терлецкого (1955 г.), Н. Дубовинского (1957 г.), П. Зятека (1961 г.), К. Поташева (1962 г.). Арестованные, отмечали чекисты, крайне враждебно и замкнуто вели себя на следствии, не желали давать показания. Упомянутого К. Поташева, например, довелось допрашивать 52 раза, авторитета иеговистов Марича (из Торуна Закарпатской области) – 57 раз. Однако руководящие звенья сектантов показали удивительную устойчивость, неизменно возрождаясь, как гидра, после арестов предводителей. За один только 1956 г. в общинах иеговистов объем проповедей превысил 242 тыс. часов (за предшествующие 5 лет – 2,8 млн), было собрано 642,3 тыс. рублей. В 1955–1956 гг. подпольные типографии дали свыше 20 тыс. экземпляров литературы[918].

По данным КГБ УССР, в 1960 г. подполье СИ в республике состояло из 10 стреф, 66 групп, 402 килок, свыше 6000 участников. При этом в нем действовало 145 агентов госбезопасности, включая двух членов Краевого комитета, 29 руководителей территориальных звеньев. За 1959–1961 гг. органам КГБ удалось «оторвать» от секты до 1,5 тыс. участников[919]. Однако при этом «фанатизм» участников секты не позволял контрразведке создать достаточную прослойку результативной и надежной агентуры. Из свыше 400 оперативных источников, «освещавших» секту в 1957–1959 гг., сами сотрудники антирелигиозного отдела считали «работоспособными» лишь восемь[920].

Разумеется, определенные успехи на этом направлении имелись. К 1958 г. активно разрабатывалось 412 участников СИ, велось 36 агентурных дел на 171 лицо, 241 дело-формуляр, по которым было задействовано свыше 200 агентов, за 1957 г. арестовано 68 активистов секты и изъята типография Краевого бюро. В ходе реализации оперативного дела «Термиты» на руководящий состав СИ в УССР удалось внедрить 22 агента в командные звенья подполья, причем негласный помощник «Ковалев» состоял в Краевом комитете, а «Ираклий» (псевдонимы изменены. – Прим. авт.) контролировал Молдавскую и Черновицкую стрефы.

Квалифицированные агенты-иеговисты сумели перехватить ряд важных документов Бернского и Бруклинского центров «Свидетелей». Путем оперативных комбинаций и усилиями агентуры влияния удалось убедить руководителя КРБ Зятека дать в декабре 1957 г. установку о допустимости иеговистам принимать участие в общественной жизни. Затем последовали указания об отстранении всех женщин от руководящей работы, запрет на издание литературы в нелегальных типографиях (только размножением на пишущих машинках), были сокращены территориальные звенья – 63 «слуги» отстранены от постов, из секты вышло свыше 300 рядовых участников. Тогда же удалось задержать 8 курьеров из-за рубежа, агентура в целом была осведомлена о деятельности каналов связи украинских иеговистов с центрами в Польше, Швейцарии и США[921].