– Подлиза, – сказал Джейк компаньону.

– Подлизонство и правда – разные вещи, сэр. Я неправ? Ну скажи, неправ?

Джейк подумал.

– Ну, ты-то прав, – признал он. – Подходящий момент – вот он. Но ведь им еще и воспользоваться нужно. А я не могу придумать, как.

– И я не могу, – грустно сказал Дюк. – Думайте, сэр. Ты же не собираешься все свалить на мистера Менцеля?

Прошло много времени. Было душно. Менцель достал платок и вытер лысину. Двое джентльменов освежили взмокшие лбы о колено.

– Действительно, свинья, – сказал уже Дюк. – Я, допустим, понимаю: ну, пригласили на обед, ну неудобно было отказаться, ну надо же кому-то нас караулить. Но ведь ты хотя бы за столом два часа не торчи!

Менцелевские коричневые туфли прошли по дощатому полу фургона. Послышался скрип, потом мягкий шлепок о землю и голос казначея:

– Макферсон! Макферсон! Вы меня слышите, Макферсон?

* * *

– Мистер Макферсон, ау! – рассмеялся отдышавшийся Д.Э.

Вечер был тих. Перед искателями приключений умиротворяюще журчал ручей, разбиваясь брызгами о камни.

– Ты там не очень-то, – предупредил М.Р., потирая запястье, на котором еще остались следы от веревок. Облава начнется быстрее, чем мы сможем уйти достаточно далеко.

– Сейчас, – Д.Э. швырнул саквояж на мокрые камешки, присел, поплескал себе в лицо, напился. – Все, готов. Уносим ноги, сэр!

Нарочно ли, нет ли вышел Менцель, но только Д.Э. хватило времени забраться связанными руками компаньону в карман, вытащить оттуда нож, который открыли общими усилиями, после чего перерезать веревки было уже делом, трудным лишь постольку, поскольку уединение могло кончиться в любой момент.

– Стой!

Дюк дернул компаньона за рукав и оба шмыгнули за куст.

– Мне кажется, или…?

Джейк прислушался.

– Не кажется тебе ничего.

– Черт!

– Тихо!

Они посидели немного: как будто плеск, смех и крики. Конское ржание, хруст и скрежет береговых камешков под копытами. Компаньоны осторожно подобрались поближе. Теперь шум ручья и смех людей сделался совершенно отчетливым.

– Ковбои, – резюмировал Дюк. – Ишь, лагерь разложили. Нам в другую сторону.

Уже прилично поднявшись на один из песчаных склонов – высокая рыжая трава давала надежду остаться незамеченными – решились обернуться.

– Хм-м, – сказал Дюк. – По-моему, сэр, мы погорячились. Давай-ка назад.

Джейк – что значит, гений! – не спросил, зачем, мол, да почему, да что такое, да не рехнулись ли вы, случайно, мистер Маллоу – ничего.

Спустя меньше, чем четверть часа тем же самым маршрутом пробирались не двое джентльменов, а двое ковбоев: широкополые стетсоны, грязные синие рабочие штаны с заклепками, провонявшие костром и потом рубахи, шейные платки удобно закрывали пол-лица, а за сапоги – крепкие, остроносые, с удобными, как раз к случаю, каблуками – бывшим владельцам была передана сердечная мысленная благодарность.

Да, кража. Но пару костюмов, купленных в свое время за шестнадцать баксов каждый, можно было неплохо продать. Шелковые галстуки золотистой расцветки, в леопардовых штучках, и туфли – тем более. Любой старьевщик с руками оторвет.

– А лошадь? – пыхтел Дюк, цепляясь за ветки встречных кустов. – Ковбои без лошадей?

– Сам лошадь! – Джейк вытер разгоряченное лицо. – Это чтобы тебя верхом лучше видно было?

– Нет, ну все равно странно получается!

– Нормально получается. Не тряситесь, сэр, уйдем.

– Мне кажется, сэр, – М.Р. не мог успокоиться, – стоило спереть лошадей.

– Ты их видел? – поинтересовался Джейк. – Это тебе не Макферсон с его пузом, и не Менцель чахоточный! В два счета бы догнали и пиши пропало!

– Ладно, пеших хуже видно, – подумав, решил компаньон. – Только вот скорость, черт бы…

– Уйдем, – отозвался Джейк. – Тихо, стой!

Тишину приближавшихся сумерек нарушил конский топот, голоса, – причем Макферсона было слышно просто отлично, – облава началась.

– Вы бы, господин председатель городской управы, еще «Тело Джорджа Брауна» спели, чтоб вас слышнее было! – издевнулся Д.Э. – Ну, и что, и это вы вдвадцатером все горы прочесать собрались? Мило, мило.

Макферсон – это было хорошо видно с вершины – взмахнул рукой в одну сторону, в другую, распорядился резким голосом – и цепочки всадников рассыпались по склонам двумя треугольниками.

– Сдай назад! – сказал Дюк.

Джентльмены вернулись в ту сторону, откуда только что приползли, но и там оказалась такая же история.

– Этот сукин сын, – выговорил Джейк, – в Гражданскую войну капитаном был. Чуть-чуть моложе, чем мы, возрастом. Говорил, в шестнадцать мобилизовался.

– Ну и Менцель что-то такое, – Дюк вытер платком потную физиономию. – Оба же воевали.

– Пересидим, – говорил Джейк, пробираясь в кустах, откуда сразу же вспорхнула стайка мелких птиц, – и тогда уже дернем. Надо только место, место найти безопасное!

– Есть! – раздалось издалека и сразу же раздался выстрел. – Вон они!

То ли повинен был саквояж, расставаться с которым наотрез отказался Д.Э. Саммерс, то ли сами двое джентльменов представляли слишком заметную пару, а только ковбойская экипировка положения не спасла.

Ни один из искателей приключений не помнил, сколько прошло времени, но уже сделалось совершенно темно. Сил у двоих джентльменов не осталось, а преследователей прибавилось, кажется, втрое. На каждой вершине виднелись силуэты всадников. Там и сям по горам слышались выстрелы, куда ни ткнись – рискуешь попасть в появившееся, как убийца из мрака, пятно фонаря. Их ловили со свистом, гиканьем и охотничьими воплями – как дичь.

– Все, – Дюк загребал ногами песок, – я больше не могу.

Он бежал медленнее, медленнее, как будто не очень-то и хотелось. Потом вдруг остановился, держась за бок, согнулся пополам.

Джейк чиркнул сапогами по песку и бросился назад.

– Я тебе сейчас дам: «не могу!», – задыхаясь, выговорил он. – Дуй, быстро!

Компаньон только мотал головой. Стащил шляпу, вытер ею лицо, грудь, и брякнулся задом на землю.

– Беги, – с трудом выговорил он. – Как-нибудь меня вытащишь. Если возьмут обоих, надежды уже не будет.

Джейк, как раз пытавшийся набрать воздуха, закашлялся.

– Идиот на мою голову! – выругался он, схватил компаньона за шиворот и потащил волоком в гору. – Я тебе что, Гудини какой-нибудь – из камеры вытаскивать? Быстро поднимай задницу и погнали! Нашелся, тоже мне, немощный!

– Пусти, – у Дюка не было сил даже вырываться. – Пусти, говорю. Да, если хочешь знать, немощный. Ты вообще-то обращал когда-нибудь внимание, что я…