В трех десятках шагов катался страшный клубок, слышался рев,хруст, треск, хриплое дыхание. Томас заспешил к ним, не замечая, что опираетсяна меч как на клюку, а правую ногу волочит.

Рев становился все глуше, перешел в сип. Чудовищный клубокразвернулся, голова зверя с тяжелым костяным стуком упала на пол, он лежалкверху брюхом, передними лапами ухватил себя за покрытое кровью лицо, задниесудорожно дергались, царапали пол. В горле дракона зияли две глубокие раны.Калика, если этот человек был каликой, сидел на груди дракона, весьзабрызганный кровью.

Томас поспешно отвернулся. Живот зверя разодран, как гнилоеполотно, сквозь широкую рану торчат два ребра, булькает слизь, огромная, каквалун, печень дергалась, пыталась жить, но голова будто приклеилась к полу, недвигалась. Томас на всякий случай держал меч готовым для удара, придвинулся,увидел торчащие сквозь разорванную кожу острые шейные позвонки — безжалостносплющенные, сломанные. Огромная, будто скала, голова держалась только на жилах.

Олег поднялся во весь рост: залитый кровью дракона,свирепый, и Томаса осыпало морозом — калика показался страшнее, чем убитыйзверь.

— Олег, — проговорил он дрожащем голосом, —неужто люди будут такими?

Перекошенное звериной судорогой лицо калики медленноразгладилось, словно на вздыбленные штормом волны выплеснули бочку масла.Горящие бешенством глаза еще сверкали, как две окровавленные звезды, но страшновздутые мышцы опустились, разгладились. Он сказал жутким нечеловеческимголосом:

— Могут стать и такими...

Он прыгнул с огромной туши, кровь капала изо рта, сотвращением вытер губы тыльной стороной ладони. Грудь мощно поднялась еще раз,опала, глаза утратили кровавый блеск. Сказал уже обычным, только смертельноусталым тоном:

— Люди могут быть всякими... но станут такими, какимиих сделаем мы.

В темном боковом ходе Олег сразу замедлил шаг:

— Налево!.. Там два стража. Сэр Томас, надо обойтисьбез рыцарских штук, вызова на турнир...

— Понимаю, — прервал Томас. — С тобой я давноскиф, даже рус. Без шума их, да? Как простое сословие?

— Как разбойников, — буркнул Олег.

Томас едва видел силуэт Олега в почти кромешной тьме: далекоза поворотом горел факел, слабые отблески отражались в кристаллах гранита.Прямо на полу под факелом сидели два стража, упираясь спинами в стену,обнаженные мечи держали между колен, похоже, дремали.

Томас старался шагать в своих доспехах так же бесшумно, какбосой и вообще голый калика, но коридор наполнился лязганьем, грохотом, звоном,словно зверь успешно размазал их по стенам и возвращался обратно. Стражипоспешно поднялись. Один спросил громко, нарочито бодро, показывая, что они ине помышляли спать:

— Ваша Мощь, преступники схвачены?

— Только один, — ответил Томас грубымголосом. — Он кивнул на Олега. — Второй где-то прячется.

— Найдем! — заверил страж подобострастно. —Все выходы запечатаны. Комар не вылетит, муравей не выползет. А какой из нихубе...

Он поднял факел выше, освещая приближающегося Томаса, глазараспахнулись, рот раскрылся для крика. Олег метнул приготовленный камень, зубысухо хрястнули, страж откинулся на стену, глотая вбитый в глотку крик вместе сокровавленными зубами и камнем. Второй поднял меч, но не для нападения, он явнособирался ударить в железную дверь, вызывая то ли добавочную стражу, то ли ещечто-то пострашнее. Томас, видя что не поспевает, метнул двуручный меч каккопье. Страж всхлипнул, дернулся: меч пробил его чуть ниже горла. Он сполз постене, оставляя красный след — между лопаток высунулся широкий стальной кончик.

Пока Томас выдергивал меч и тщательно вытирал, Олег быстрораздел стража, который покрупнее, натянул его одежду, став снова прежнимкаликой, какого Томас знал, казалось, всю жизнь. Правда, теперь калика шел состиснутыми челюстями, косточки на кулаках побелели, а глаза сузились, как урыси перед опасным прыжком.

— Хочешь вернуть чашу? — спросил он внезапно.

— Как спасти душу! — вырвалось у Томаса.

— Она за дверью. Чаша, имею в виду.

— Душа тоже...

Олег отступил на шаг, взглянул на дверь исподлобья, ринулся,выставив плечо. В момент удара вокруг калики блеснуло короткое пламя, засовы изапоры лопнули, створки распахнулись, будто великан ударил ногой в дверисобачьей будки.

В помещении, куда ворвались, взвилась пыль и синий дым.Томас, не давая опомниться, ринулся на двух огромных воинов, что тут жесхватились за сабли, ничуть не растерявшись.

Олег прыгнул на Исфагана, он никогда не видел его раньше, нознал о нем достаточно, чтобы сразу вцепиться в горло. Повалившись на пол,каменная пещера вздрогнула. Запахло горелым камнем, стало жарко, как варавийской пустыне. Томас, используя внезапный натиск, прижал противников кстене, двумя страшными ударами рассек у одного щит, другого оглушил ударом пошлему. Первый выскользнул под рукой, Томас свирепо обрушил меч на оглушенногои, не взглянув на падающее тело, быстро развернулся к другому, успел парироватьсверкающую саблю, по-волчьи оскалился и начал теснить в угол.

Олег и Исфаган катались по всей пещере, душили друг друга вобъятиях. От обоих шел жар, доспехи Томаса накалились, он стал хватать ртомгорячий воздух, а рукоять меча жгла пальцы. Оставшийся воин тоже зло скалилзубы, он взмок, смотрел затравленно. Не переставая сражаться, он бросал быстрыевзгляды на катающихся посреди комнаты калику и своего хозяина, словно ждалпомощи. Томас из последних сил насел с тяжелыми ударами, сделал обманноедвижение, подставил руку под сверкающую саблю — лезвие со звоном отскочило отстальной пластины, тут же другой рукой обрушил меч.

С пола, где катались сцепившиеся, хрипело, трещало, звонколопались, как в печи, камешки под телами калики и хозяина. Внезапно стеныпещеры с гулким грохотом дрогнули, через серый пол пробежала черная трещина.Маги поднимались на колени, снова вцеплялись друг другу в шеи, били кулаками иосатанело хрипели, задыхаясь от ненависти. Трещина раздвигалась, из глубиныпахнуло жаром. Вылетело облако дыма, следом выметнулся оранжевый язычок огня,спрятался, следом вылетели красные искры, похожие на крупных мух. Олег и хозяинперекатились через трещину, а когда кувыркались обратно, оба застряли врасширяющемся провале. Томас, тяжело дыша и шатаясь от схватки в диком жару, откоторого пот заливал глаза и тут же высыхал, стягивая лицо соленой коркой,поспешно шагнул к противникам, протянул руку, пытаясь ухватить Олега и оттащитьот опасности, но в лицо полыхнуло страшным жаром, затрещали брови и ресницы. Онприкрыл лицо ладонью, выставил другую руку, слепо шаря в воздухе, наклонился кполу...

Пальцы ожгло, едва не закричал. Грохнуло, в уши ударил сухойтреск. Он на миг отодвинул ладонь от глаз, отпрянул.