Однако ЦРУ было полно решимости как дезавуировать то, что Джон Кеннеди уже успел сказать, так и гарантировать, что он больше никогда ничего не скажет. Управление немедленно начало распространять свою интерпретацию речи Кеннеди 18 ноября, одновременно направив усилия на убийство и Кеннеди, и Кастро.

В начале сентября ЦРУ приступило к организации очередного покушения на Кастро. На этот раз конечной целью заговора было обвинение Роберта Кеннеди в убийстве собственного брата. ЦРУ планировало задействовать Роландо Кубелу[70], своего ключевого тайного агента на Кубе, известного под оперативным псевдонимом AM/LASH. Роландо Кубела был не рядовым агентом, а кубинским политическим деятелем, которому доверял сам Фидель Кастро. Во время кубинской революции Кубела сражался плечом к плечу с Кастро. Впоследствии он занимал различные посты в революционном правительстве, но разочаровался в альянсе Кастро с Советским Союзом. В 1961 г. его завербовало ЦРУ, возлагавшее большие надежды на столь ценного агента, имевшего, ко всему прочему, опыт политических убийств (в 1959 г. Кубела застрелил руководителя военной разведки Батисты{1279}). Таким образом, заговор ЦРУ с участием Кубелы имел, как выразился Кастро спустя годы, «большие шансы на успех, поскольку этот человек был из нашего окружения»{1280}.

Роландо Кубела встречался 29 октября 1963 г. на конспиративной квартире ЦРУ в Париже с Десмондом Фицджеральдом, начальником отдела специальных операций ЦРУ. В одной из самых дерзких попыток ЦРУ уничтожить обоих братьев Кеннеди Фицджеральд под вымышленным именем изображал американского сенатора, представлявшего генерального прокурора Роберта Кеннеди{1281}. После сверхсекретного Отчета генерального инспектора ЦРУ Комиссия Черча обнаружила, что заместитель директора по планированию Ричард Хелмс «дал согласие, чтобы Фицджеральд позиционировал себя в качестве личного представителя генерального прокурора Роберта Кеннеди»{1282}. Во внутреннем докладе ЦРУ деликатно было отмечено, что Хелмс также решил «не обращаться к Роберту Кеннеди за разрешением, чтобы Фицджеральд говорил от его имени»{1283}. План сработал – Кубела поверил, что представитель генерального прокурора поручил ему убить Кастро. Затем Фицджеральд специально для Кубелы заказал в оперативном отделе управления медицинских служб ЦРУ ручку с ядом: «шариковую ручку со встроенным тонким шприцем… настолько тонким, что жертва даже не почувствует укола»{1284}.

Согласно Отчету генерального инспектора, 22 ноября, «вероятно, в тот самый момент, когда застрелили президента Кеннеди, сотрудник ЦРУ встречался в Париже с кубинским агентом, чтобы передать ему орудие убийства для покушения на Кастро»{1285} – снова выступая от имени генерального прокурора Роберта Кеннеди. Как обнаружила Комиссия Черча, куратор Кубелы из ЦРУ сообщил ему, что Десмонд Фицджеральд, которого Кубела знал как «представителя Роберта Кеннеди», помог написать речь президента, которую тот произнес в Майами 18 ноября. Кубеле было сказано, «что слова про “кучку заговорщиков” означали зеленый свет для свержения Кастро»{1286}.

ЦРУ, извратив смысл речи Кеннеди, чтобы мотивировать своего наемного убийцу, запустило дезинформацию, которую будет распространять десятилетиями: в Майами президент имел в виду поощрение убийства, а не стремление к диалогу. Следующий прием ЦРУ – использование Кубелы для покушения на Кастро от имени Роберта Кеннеди – подвел фундамент под не раз повторявшееся утверждение, что Кастро в попытке отвести угрозу своей жизни заказал убийство Джона Кеннеди – и значит, Роберт Кеннеди спровоцировал убийство брата.

Когда спустя годы Артур Шлезингер – младший узнал, что ЦРУ извратило – с установкой на убийство – речь президента, написанную с его помощью, он прокомментировал это так: «Очевидно, что эти слова были явно направлены против связей Кастро за пределами региона и давали понять, если оборвать эти связи, нормализация отношений станет возможной; короче говоря, они предназначались для помощи Эттвуду [наладить диалог с Кастро], а не Фицджеральду [чтобы убить его]. Именно это имел в виду главный автор речи Ричард Гудвин»{1287}.

О смысле своей речи в Майами президент Кеннеди сразу сказал своему спичрайтеру Теодору Соренсену. Аудиторией будет Межамериканская ассоциация печати, известная Соренсену, как «весьма жесткая антикастровская группа»{1288}. Впрочем, Кеннеди сказал Соренсену, что имеет в виду и другую аудиторию: Фиделя Кастро. Впоследствии Соренсен говорил, что президент конкретно хотел такую «речь, которая откроет дверь кубинскому лидеру»{1289}.