Мерсер сказала Гаррисону: «У меня не было сомнений насчет того, как выглядел водитель. Я не знаю, были ли на остальных трех фотографиях мужчины, похожие на Руби, или это были другие фотографии Джека Руби. Но они определенно предъявили мне фото Джека Руби и я определенно указала на него как на человека, который выглядел как водитель»{1306}.

Мерсер опознала Джека Руби за день до того, как Руби застрелил Освальда. Если бы ее свидетельские показания о том, что она видела, как Руби привез человека с винтовкой к травяному холму, стали достоянием гласности, это породило бы серьезную проблему для правительства, доказывавшего, что никакого заговора не было. Стоит ли удивляться, что, по версии ФБР, «Мерсер не смогла опознать водителя ни на одной из предъявленных ей фотографий»{1307}.

Джулия Энн Мерсер написала на принадлежавшей Гаррисону копии отчета ФБР, что опознала Руби на фотографии. Она добавила: «Я снова узнала Джека Руби, когда увидела, как он стреляет в Освальда, и сказала родственникам, вместе с которыми смотрела телевизор: “Это был тот мужчина, которого я видела в пикапе”»{1308}.

Увидев по телевизору, как Руби убивает Освальда, Мерсер сообщила в ФБР, что снова опознала в Руби водителя пикапа{1309}. В отчете ФБР об этом не сказано. Согласно отчету, Мерсер вообще не опознала Руби, не говоря уже о том, что опознала его во второй раз. В отчете ФБР утверждалось только, что ей предъявили фотографию Руби (без уточнений, что это произошло за день до того, как Руби застрелил Освальда). ФБР снова утверждало, что «она не смогла опознать в нем того человека [который вел пикап]»{1310}.

Показав Гаррисону это место, она рассмеялась и сказала: «Он был всего в нескольких футах от меня [на Дили-плаза]. Как я могла не узнать Джека Руби, когда я увидела по телевизору, как он стреляет в Освальда?»{1311}

По версии ФБР и управления шерифа Далласа, Мерсер не только не опознала в Руби водителя пикапа: ФБР и полиция также утверждали, что Мерсер сказала, что на борту пикапа черными буквами было написано «Кондиционеры»{1312}. Мерсер сказала Гаррисону, что говорила прямо противоположное: «Каждый раз, когда меня опрашивали – в том числе дважды в ФБР, – я четко заявляла, что никаких надписей на пикапе не было»{1313}.

Дезинформирующее утверждение ФБР и управления шерифа о надписи «Кондиционеры» на борту машины привело к бессмысленной возне. Агенты ФБР перерыли весь Даллас в тщательных, но бессмысленных поисках водителя такого пикапа{1314}.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что правительство не только извратило показания Джулии Энн Мерсер, но и подделало ее подпись.

Показания, данные в управлении шерифа, были подписаны «Julia Ann Mercer» и заверены нотариально. Однако в присутствии Гаррисона Мерсер поставила свою подпись под письменными исправлениями, которые только что внесла в показания – подпись отличалась от той, которую кто-то от ее имени поставил в оригинальном документе{1315}.

Мерсер заявила: «Ни одна из подписей на двух страницах этих показаний под присягой не сделана мной, хотя почерк подделан очень хорошо (за исключением написания заглавной A в моем втором имени, Ann. Я всегда пишу A с заостренной верхушкой, а тот, кто расписался за меня на этих двух страницах, оба раза писал A со скругленной верхушкой).

Кроме того, я вижу, что в качестве публичного нотариуса, заверившего якобы мои показания словами “подписано под присягой в моем присутствии”, здесь указано женское имя. Это тоже неправда». Мерсер сказала, что никаких женщин, кроме нее, во время допросов не было{1316}.

Джулия Энн Мерсер с начала расследования убийства Джона Кеннеди была одним из ключевых свидетелей. Правительство это знало. Знала это и Мерсер. Поэтому найти ее в течение десятков лет было практически невозможно.

Джим Гаррисон, «зная о внезапных смертях некоторых свидетелей, которые, похоже, видели слишком много для того, чтобы остаться в живых»{1317}, подумал, что Мерсер стоило бы подписать свое новоорлеанское свидетельство девичьей фамилией, как она сделала в Далласе. Она последовала его совету и таким образом стала недосягаемой. Тем не менее из-за того, что показания Мерсер носили критически важный характер, в конце 1970-х гг. Гаррисон предложил разыскать ее для Комитета по расследованию убийств, «если Комитет намеревается вызвать ее в качестве свидетеля и гарантирует мне, что для ее защиты будут предприняты серьезные усилия»{1318}. Ответа на свое предложение он так и не получил. Позднее Гаррисон прочел в опубликованном отчете Комитета по расследованию убийств, что он информировал Комитет о «заявлении», сделанном Джулией Энн Мерсер, но «Комитет не имел возможности установить местонахождение миссис Мерсер»{1319}.

Когда я читал решительные заявления Джулии Энн Мерсер, опровергавшие ложь правительства, мне иногда казалось, что я ее хорошо знаю. Конечно, мы не встречались. Но однажды я разговаривал с человеком, который ее знал, – с ее падчерицей. По ее словам, Джулия Энн Мерсер была «очень энергичной, очень прямодушной и очень целеустремленной»{1320} – как раз такой я ее себе и представлял. Падчерица Джулии ясно дала понять, что ее мачеха знала, что такое запугивание свидетелей, и предпочла скрыться от внимания общественности. С 1983 г., когда Мерсер дала интервью писателю Генри Херту{1321}, она остается в тени и хранит анонимность.