предсказавшем его появление, а его крестным отцом в часовне Коньяка стал Франсуа де Ларошфуко. Франция склонится перед королем по имени Франциск I, благодаря тому, что его мать посвятит двадцать лет своей жизни борьбе за один счастливый миг. Миг, когда она наконец-то увидит на голове сына сверкающую корону Людовика Святого!

Сегодня замок принадлежит компании «Отард», проведшей большие работы по реставрации и сохранению его великолепия.

ЧАСЫ РАБОТЫ

С 1 апреля по 31 октября с 11.00 до 12.00

и с 14.00 до 17.00

Закрыто 1 мая.

Лозен

(Lauzun)

Величайший обольститель своего времени

Нельзя даже мечтать о том, как он жил.

Лябрюйер

В мае 1633 года, когда родился, без сомнения, самый необычный из детей Гаскони, замок Лозен, что на севере долины Гаронны, представлял собой мощный квадратный донжон XII века. Здание XV века и серия строений в стиле эпохи Возрождения были возведены по приказу Габриэля де Комона в XVI веке. Этот ансамбль (хотя он полностью не сохранился до наших дней) не лишен стройности и прелести и смотрится еще привлекательней, благодаря невыразимой красоте окружающей его природы. Конечно, жители замка не купаются в золоте, однако живут достойно, как и подобает представителям семейства, ведущего свою историю от эпохи крестовых походов и даже, если верить легенде, от соратника Геракла.

Итак, именно здесь мадам де Лозен, урожденная Шарлотта де Комон Ля Форс, произвела на свет сына, которого нарекли Антонен Номпар и которого сначала называли де Комоном, маркизом де Пюигюлемом, и лишь после смерти отца он взял себе имя де Лозен. Предначертанная новорожденному судьба достойна того, чтобы стать всемирно известным авантюрно-приключенческим романом. Но мы не беремся его написать. Расскажем лишь то, что нам известно, стараясь не преувеличивать и не забегать вперед.

Пока это был всего лишь ребенок, воспитывавшийся на деревенских просторах и в скромной многодетной протестантской семье. И действительно, Жак, Габриэль, Франсуа, Диана-Шарлотта, Анна, Шарлотта и Франсуаза – все они были отпрысками благородного рода, который угас в течение столетия.

Что касается Антонена, то в возрасте четырнадцати лет отец решил отправить его в Париж к своему кузену, влиятельному маршалу де Грамону. Молодого маркиза де Пюигюлема (это произносилось как Пеглена) в то время дразнили «маленьким блондинчиком». Признаюсь, он и в самом деле не вышел ростом, но зато этот юноша был отлично сложен и обладал весьма изящными прямыми ногами (редкость среди ловких наездников, согласитесь). У него также были красивые глаза, нежное и вместе с тем отважное лицо и улыбка, которая могла околдовать кого угодно. Берегитесь, дамы! Этот нахаленок сразу же приметил свои достоинства!

Маршал встретил его с распростертыми объятиями и познакомил со своими детьми: виконтом де Гишем, графом де Лувиньи и двумя дочерьми, одна из которых, будущая принцесса де Монако, сразу же положила глаз на своего шустрого кузена.

Пройдя в Академии короткий курс обучения обращению с оружием и верховой езде, он отправился в действующую армию, где очень быстро получил известность, так как он был «необычайно храбрым и любящим риск воином». По возвращении Гиш представил его ко двору. Король, мгновенно плененный бравым офицером, начал осыпать его своими милостями. Молодой человек обладал живым и язвительным умом, и Людовик XIV находил «Пеглена» весьма забавным. Жаль, что такое выгодное положение в обществе удалось сохранять недолго… Но за это время наш дворянин успел стать драгунским полковником (в 1657 году), а через три года – капитаном сотни дворян-головорезов, и все это – множа список своих побед.

А потом, не сомневаясь уже в своей счастливой звезде, он решил стать командующим артиллерии. И что удивительно, король дал на очередное повышение согласие. Какая неосторожность с его стороны! Через некоторое время, по настоянию Лувуа, бывшего с «бравым счастливчиком» (мы все же станем называть его Лозеном) на ножах, монарх отказался от данного обещания, хотя при этом какое-то время сохранял свое решение в тайне. Лозену же не терпелось вступить в должность! Он отправился, по словам его будущего родственника Сен-Симона, «к мадам де Монтеспан, которой собрался излить душу. Она сулила ему золотые горы и на несколько дней задержала у себя. Устав от любовных потех и не догадываясь, откуда ему грозит опасность, он принял невероятное решение (о котором, впрочем, вскоре был осведомлен весь высший свет). Лозен разделил постель с любимой горничной мадам де Монтеспан! Тайное присутствие в доме Монтеспан было крайне выгодно: позволяло быть в курсе последних новостей и в безопасности… Сердобольная горничная спрятала его под кроватью, в которой король занимался любовью с мадам де Монтеспан, и из разговора любовников он узнал о препятствии, поставленном Лувуа на его пути…» Лозен узнал также много других секретов (с негодованием): что королевская фаворитка, не переставая петь ему дифирамбы, вызывает ревность короля и «оказывает ему плохую услугу».

Через какое-то время, выйдя из своего убежища, он дождался мадам де Монтеспан у выхода из апартаментов. «Он подал ей руку, – рассказывает Данжо, – и с мягким и доверчивым видом спросил, не забыла ли она еще о нем. Мадам де Монтеспан заверила его в своей верности данному слову и на ходу сочинила разговор, состоявшийся между ней и королем. Месье де Лозен спокойно выслушал ее. Когда фантазия ее истощилась, месье де Лозен с вызовом посмотрел на нее. Его горящие, как две зажженные свечи, глаза жгли ненавистью. Он заявил, что она королевская собачонка и отвратительная лгунья, а затем слово в слово передал ей все, что было сказано между ней и королем. Мадам де Монтеспан начала отступать, а он, зажав ее в угол, обрушил на нее самые бранные слова и угрозы…» После этого ошеломленные король и его фаворитка посчитали, что сам дьявол проинформировал Лозена об их тайнах. Но Лозен еще не окончательно расквитался с ними!

На следующий день он явился к Людовику XIV и потребовал от него обещанного назначения. Однако король ответил отказом. Тогда Лозен, достав шпагу, сломал ее, крича, что никогда в жизни не будет служить верой и правдой человеку, не держащему своего слова. «И тут, – пишет Сен-Симон, – наступил, пожалуй, один из самых красивых моментов жизни короля: разгневанный, он резко повернулся, открыл окно, выбросил на улицу свою трость, сказав, что не может своими руками убить дворянина. Развернулся и вышел». А через несколько часов зарвавшийся наглец уже находился в Бастилии.

Лозен провел там всего лишь несколько месяцев, а по выходе опять попал к королю в фавориты: тот назначил его капитаном личной охраны. В 1668