область, все эти бароны и их многочисленные вассалы пересекли Луару и присоединились к ним. В самой Ла-Рошели командир гарнизона, который был вассалом Оливье, пытался сдать свой город англичанам, но его раскрыли. Супруга Оливье де Клиссона, еще одна из грозных воинственных женщин этого периода войны, вела самостоятельную разбойничью кампанию в Пуату и на побережье. Эдуард III не упустил стратегической важности этих событий. Как он указал своему сыну, Пуату соединял Бретань с Аквитанией[694].

Жоффруа д'Аркур был предателем меньшего масштаба, но с более длительными и разрушительными последствиями. Он был сеньором Сен-Совер-ле-Виконт, сеньории средней значимости на полуострове Котантен в южной Нормандии, и начал короткую и неудачную войну против французской короны в начале 1343 года[695]. Это была его личная война, а не война Эдуарда III, порожденная его собственной злобой и амбициями и в этом смысле совершенно отличная от войны Оливье де Клиссона. Но она показала, как легко король Англии, захватив часть Франции, может восприниматься баронами как альтернативный правитель, как стимул к восстанию, а после восстания — к дальнейшему неповиновению. Непосредственная причина восстания Жоффруа д'Аркура была типично личной: спор с Робертом Бертраном, сеньором де Брикебек, по поводу брака с местной наследницей. К 1341 году ссора достигла такой степени ярости, что оба барона стали призывать своих сторонников к войне, "что не почетно и не подобает в то время, когда мы сами находимся в состоянии войны", как сказал Филипп VI, запрещая им воевать друг с другом. В сентябре 1342 года, когда они встретились при дворе, в присутствии короля были обнажены мечи. Это оскорбление королевского достоинства привело к тому, что оба барона были вызваны в Парламент. Жоффруа отказался явиться. Вместо этого он начал военные приготовления в своих владениях на юге Нормандии. Во время зимней кампании в Бретани шпионы, следившие за замком Сен-Совер, докладывали о накоплении там оружия и сборе союзников. Не все союзники были приближенными и зависимыми от Жоффруа: некоторые из них были влиятельными представителями нормандской знати со своими собственными обидами и амбициями.

Вскоре после перемирия в Малеструа, слишком поздно, чтобы объединить свои действия с действиями Эдуарда III, Жоффруа д'Аркур собрал своих сторонников в лесу близ Мортена и повел их в поход на разорение владений епископа Байе. Епископ был братом Роберта Бертрана. Два его поместья подверглись нападению. Одно из них было разграблено и сожжено. Правительство отреагировало энергично. Замок Сен-Совер, который от имени Жоффруа защищал один из его единомышленников, был осажден, а когда его взяли, то сравняли с землей. Восстание было полностью подавлено в течение марта 1343 года. Сам Жоффруа бежал в Брабант.

Измены 1343 года были поразительными признаками внутренних разногласий на западе Франции и падения престижа короны. Филипп VI, всегда чувствительный к угрозе предательства, отреагировал жестоко. В июле Оливье де Клиссон имел неосторожность посетить турнир в Париже. Он не мог не знать, что король  осведомлен о его делах; но должно быть, он рассчитывал на амнистию, обещанную в Малеструа. Однако он был арестован и обвинен в сделках с Эдуардом III. Он признался в них и 2 августа 1343 года был казнен в Париже. Правительство приложило все усилия, чтобы сделать из его смерти зрелище. Его притащили на волокуше  на парижскую рыночную площадь Ле-Аль и обезглавили. Отрубленную олову отправили в Нант, чтобы выставить над главными воротами. Его супруга, также призванная к ответу за свои преступления, скрылась, и заочно была приговорена к изгнанию из королевства. Огромное состояние Клиссона было конфисковано королем[696].

Отношение правительства к деятельности Жоффруа д'Аркура поначалу было довольно мягким. Инцидент рассматривался как крупномасштабная полицейская операция, но никаких более далекоидущих выводов из него сделано не было. Сам Жоффруа был осужден в заочно за лжесвидетельство и изгнан из страны с конфискацией всего имущества. Большинство его сторонников были довольно быстро освобождены из-под стражи, а некоторым из них даже вернули их земли. Однако осенью 1343 года и в начале 1344 года это дело приобрело более серьезное значение в сознании Филиппа VI в результате упорных слухов о том, что Жоффруа согласовал свое восстание с англичанами. Согласно сообщениям, он признал Эдуарда III королем Франции в обмен на обещание, что тот сделает Жоффруа герцогом Нормандии вместо старшего сына Филиппа VI. Скорее всего, эти сообщения не соответствовали действительности. Но они, получили косвенное подтверждение, когда в начале 1344 года трое нормандцев, бывшие соратники Жоффруа, были захвачены в плен, сражаясь на стороне англичан в Бретани. Этим людям не было оказано никакой пощады. Они были осуждены королевским указом в апреле 1344 года и обезглавлены на рыночной площади Ле-Аль, как только указ достиг Парижа. Их тела повесили на виселице в Монфоконе, а головы отвезли на Котантен, чтобы выставить на рынке в Сен-Ло[697].

Повстанцы Котантена не были знатными баронами как Оливье де Клиссона, но некоторые из них были людьми значительными в провинциальном масштабе. Король, как сообщалось, "был сильно обеспокоен тем, что вокруг него было обнаружено столько изменников, так широко разбросанных по провинциям его королевства. Герцогства Бретань и Нормандия казались ему кипящими мятежниками, возглавляемыми теми самыми дворянами, которые обещали служить ему до самой смерти. Он был потрясен и озадачен. Он даже созвал собрание знати королевства, чтобы обсудить, что можно сделать с этим злом и как утихомирить вражду, разделяющую его королевство".

Какой совет могло дать это собрание, нигде не зафиксировано, но тот факт, что Филипп VI решил посоветоваться с более широким кругом людей, достаточно показателен. Более того, после того как собрание разошлось, он предпринял несколько осторожных шагов к более открытому стилю правления, отказавшись, например, от использования своей личной печати для удостоверения государственных актов. Но круг доверенных советников Филиппа VI оставался очень узким, что вызывало недовольство. Даже из своего изолированного положения Филипп VI должен был знать, что говорят люди. С середины 1330-х годов власть была неоправданно сосредоточена в руках нескольких родственников и чиновников, главными из которых были Миле де Нуайе, чрезвычайно жесткий старик; шурин короля Эд, герцог Бургундский; Жан де Мариньи, епископ Бове, способный и давний представитель Филиппа VI на юго-западе; и принцы крови, герцог Бурбонский (до своей смерти в феврале 1342 года), король Наварры и наследник престола, Иоанн, герцог Нормандии. Тайный совет короля — название тогдашнего правительства, впервые появляется в 1342 году, и оно вполне уместно. Была еще злая королева Жанна Хромоножка-Бургундская, которая была особенно близка к своему мужу и чьи суровые взгляды, как считалось, имели большой вес. "Мстительная женщина, отягощенная ненавистью", — назвал ее Фруассар. Окружение короля не пользовалось популярностью[698].

В глазах французской аристократии против этих людей сыграли роль две вещи. Первое — это их поведение во время